Ставки сделаны: почему рушится банковская система в России

Внутренняя слабость

Уже стало нормой раз в неделю узнавать об отзыве лицензии у одного или нескольких банков. При этом регулятор считает, что банковская система стабильна и серьезные угрозы для ее существования отсутствуют.

Банки теряют лицензии по трем основным причинам. Это рыночное банкротство, включающее в себя несоблюдение нормативов ЦБ, отзыв лицензии по причине несоблюдения банком законодательства об отмывании денег и криминальное банкротство, когда владельцы вместе с менеджментом похищают средства клиентов.

Самый распространенный случай — рыночное банкротство — возникает тогда, когда банк по какой-либо причине оказывается не в состоянии выполнять свои обязательства. Банк — это финансовый посредник. Он привлекает чужие деньги и реинвестирует их в экономику, беря на себя риски неоплаты процентов по депозитам и риски по невозврату выданных кредитов и плохих инвестиций.

Риски эти велики. Начиная с момента своего создания (совсем ранние 1990-е) банковская система была лишена адекватного фондирования. Основой финансовой устойчивости банков изначально были валютные спекуляции, которым на смену пришли государственные краткосрочные облигации (ГКО), а после дефолта 1998 года и проведения Банком России политики противодействия укреплению курса рубля — зарубежные кредиты.

Выше ставки, выше риски

За 25 лет существования российской банковской системы настоящих длинных пассивов так и не появилось, несмотря на то что долгие годы страна была одним их крупнейших в мире экспортеров нефти и газа. Крупнейшие российские компании, образовавшиеся в результате залоговых аукционов 1995 года, или их наследники очень редко обслуживались внутри России и не нуждались в российских банках, которые зачастую в силу своего маленького размера были не в состоянии оказать им адекватные услуги. Российские сырьевые монополии, как правило, напрямую выходили на крупные транснациональные банки.

Санкции способствовали изменению их поведения, но не сильно. В результате отток капитала за прошлый год составил около $150 млрд. В этом году ожидается отток на уровне $100 млрд, но компании и заработали меньше.

Помимо неблагоприятного инвестиционного климата в России практически отсутствуют институты, принятые в развитых экономиках, такие как пенсионные фонды, имеющие существенные накопления, и инструменты, например депозитные сертификаты, позволяющие получать банкам денежные средства на длительный срок по фиксированной цене.

Даже в случае с физическими лицами ежегодно предлагаемые безотзывные вклады регулятор не одобряет. И правильно делает, поскольку, как показывает опыт, в условиях резкого изменения обменного курса и показателей инфляции наличие таких вкладов не только не защитит банк, но может стать катализатором социального протеста, банковской паники.

Кроме того, массовый отзыв лицензий при сохранении существующей системы страхования, когда страхуются вклады только физлиц и индивидуальных предпринимателей, приводит к тому, что средства начинают перетекать в государственные банки, как в более надежные.

В итоге реальным источником длинных денег в настоящее время является только сам Центральный банк, что противоречит самой природе деятельности этой организации — ЦБ ни в коем случае не должен быть банком развития.

Банки развития обычно кредитуют инфраструктурные проекты, имеющие и большой период окупаемости, и большие риски. Когда такие риски совмещаются с эмиссионным центром, то убытки гасятся с помощью печатания новых денег — стабильный рост инфляции тому подтверждение.

Частные банки для сохранения своей конкурентоспособности вынуждены идти по пути увеличения депозитных ставок, что приводит к увеличению затрат и снижению процентной маржи. Это, в свою очередь, увеличивает риски. При этом возможное хеджирование процентной ставки в российской банковской системе практически не используется. Рынок процентных деривативов практически отсутствует, впрочем, как и рынок валютных деривативов для физических лиц. Хотя наличие таких рынков позволяло бы банкам подстраховаться.

Центральный банк — это не банк развития и не министерство финансов. Его основная задача — управлять процентной ставкой, чтобы регулировать инфляцию. В СССР, да и в начале 1990-х, ЦБ раздавал кредиты налево и направо. В условиях фиксированных цен это закончилось тотальным дефицитом и гиперинфляцией, превышающей 2400% в 1992 году, когда цены были отпущены с параллельным замораживанием вкладов Сбербанком.

Пути решения

Высокая себестоимость депозитов не позволяет частным банкам искать хороших заемщиков и предлагать дешевые кредиты. Это провоцирует в дальнейшем рост невозврата. В таких условиях банки, чтобы избежать рыночного банкротства, зачастую идут на сомнительные операции, при раскрытии которых происходит отзыв лицензии. Распространенный пример — обналичка, когда банк помогает клиенту уйти от налогообложения.

Логично, что такая ситуация на рынке приводит к вымыванию мелких и средних банков, замещению их микрофинансовыми организациями (МФО), удорожанию кредитов для заемщиков (ставки у МФО на порядок больше, чем банковские)  и, соответственно, к снижению уровня конкуренции между госбанками и всеми остальными. Чем чревата потеря конкуренции, можно легко вспомнить на примере советской экономики.

Возможным путем решения проблемы, помимо формирования адекватных источников фондирования, может стать создание многоуровневой банковской системы. Например, в США есть банки, которые могут работать на федеральном уровне, только в конкретном штате или даже округе. В этом случае к ним предъявляются разные надзорные требования, и, соответственно, по-разному регламентируется тот набор операций, которые они могут проводить. В США за счет облегченного регулирования депозитные ставки в мелких банках, как правило, выше, чем в федеральных, а кредитные — меньше.

Итак, у каждого финансового института должна быть возможность эффективно работать в своей нише и использовать систему производных финансовых инструментов. Это позволяет более эффективно управлять рисками, чем действующая сейчас система многочисленных запретов.