Мечты срываются: в чем главная причина упадка «Газпрома»

Убедить самого себя

На протяжении большинства последних лет «Газпром» преследуют неудачи: «тотальный» просчет со Штокманом, сокращение доли на внутреннем рынке России, провал сначала «Южного», а потом и «Турецкого потока», «сделка века» с Китаем, истинные параметры которой стыдно даже обнародовать, сокращение добычи до исторических минимумов — огромные бессмысленные траты, о которых не пишет сегодня лишь ленивый. Однако интереснее разобраться не в масштабах «нецелевого использования» средств и последствиях эпических неудач (это в нормальной стране должно быть занятием прокуратуры и правительства), а в их причинах. Среди таковых можно выделить как минимум пять.

Первая из причин — неэффективная и не предполагающая соревновательности система управления компанией. В те годы, когда ее главой был выдающийся газовик Рем Вяхирев, решения принимались на основе постоянного сравнения имеющихся опций. Будучи в конце 1990-х и начале 2000-х руководителем Московско-Парижского банка, активно работавшего с «Газпромом», я вспоминаю, как банки и финансовые компании предлагали те или иные варианты кредитования, клиринга, вексельных расчетов и многого другого. Эти предложения стекались в одну из двух параллельных систем принятия финансовых решений, возглавлявшихся двумя первыми зампредами. Окончательное решение принималось на самом верху, причем всегда на основе его выгодности для компании.

В 2000 году «Газпром» добыл 523 млрд куб. м газа при операционных издержках в 254 млрд руб. ($9,02 млрд). При нынешних «эффективных» менеджерах в 2014 году добыча упала до 444 млрд куб. м при издержках 2,029 трлн руб. ($52,5 млрд).

Вторая причина — нежелание нынешней команды слушать независимых экспертов и доверять внешним источникам информации. Столкнувшись со справедливой критикой со стороны большинства компетентных исследователей, газпромовцы создали в 2004 году сервильный Институт энергетики и финансов, который на протяжении многих лет в кооперации с Советом по внешней и оборонной политике и Валдайским клубом тиражировал иллюзии о бесперспективности «сланцевого газа» и неспособности Европы сократить зависимость от российского газового монополиста.

Чем более очевидным становилась для специалистов по всему миру роль «сланцевой революции», тем больше тратил «Газпром», чтобы убедить всех (и самого себя), что ничего не изменится. Итог известен: если в 2000 году концерн добывал газа на 3,5% меньше, чем все газодобывающие компании в США, то в 2014 году — на 39,1% меньше.

Зарабатывать как коммерсант — тратить как чиновник

Третья причина состоит в том, что «Газпром», который в 2000-е годы был воссоздан как напрямую контролируемая государством компания, стал позиционировать себя, по сути, как поставщик «общественных благ», то есть выполнять государственные функции. Это касается и программы газификации российских регионов, и отношений с Украиной, и вовлеченности компании в гигантские стройки, главным назначением которых было повышение престижа страны.

«Газпром» стал странным симбиозом: с одной стороны, его расходы определялись логикой государственных нужд, редко ориентированных на экономический результат, с другой — его финансовые поступления складывались из доходов, которые он получал как обычная международная энергетическая компания. Нынешние результаты лишь подтверждение того, что зарабатывать как коммерсант, а тратить как чиновник невозможно.

Четвертая причина — «Газпром» усвоил основной принцип российской бюрократии: превращение службы обществу в самый доходный вид бизнеса. Описываемые сегодня «непроизводительные» расходы, составившие 2,4 трлн руб. за последние десять лет, не столь уж непроизводительны, если учесть появление за это время среди подрядчиков «Газпрома» не менее десяти официальных и, вероятно, еще больше неофициальных долларовых миллиардеров.

«Газпром» ничего не изобрел в этом отношении — он лишь повторил практику российского государства, в котором бюджет тратит миллиарды рублей, чтобы чиновники и аффилированные с ними лица могли украсть 10–20% от этих сумм.

Пятая причина заключается в нежелании проявлять минимальную гибкость. Компании потребовалось более десяти лет, чтобы впервые объявить о назначенном на сентябрь «аукционе» на поставку газа в Европу, который должен был бы давно оказаться повседневной практикой сбыта. Несмотря на то что спрос в Европе неминуемо должен был сократиться, а инфраструктура поставок из Норвегии и Катара стать более совершенной, «Газпром» делал все возможное, чтобы не замечать не только «сланцевой революции», но и расширения рынка СПГ. Вместо того чтобы организовать поставки газа с полученных у Shell и Mitsui месторождений на Сахалине во Владивосток, построив там регазификационный терминал за $600–800 млн, «Газпром» лихо просадил 467 млрд руб. (более $12 млрд) на трубу Сахалин — Хабаровск — Владивосток, которая используется сейчас менее чем на 20%.

«Газпром»: мечты срываются

Описание причин нынешней ситуации можно продолжать. Главный вопрос: как после стольких лет неразвития не допустить перехода госкомпании в фазу полномасштабного упадка?

Прежде всего уволить действующую команду и инициировать независимый аудит «Газпрома» для расследования обстоятельств, приведших к неэффективным тратам и сокращению производственных показателей.

Следующей мерой должно стать уравнивание позиций «Газпрома» с другими производителями газа в России. На внутреннем рынке необходимо отменить запрет, не позволяющий компании продавать газ дешевле тарифа, что позволит ей стабилизировать долю во внутрироссийских поставках, на внешнем — ликвидировать монополию на экспорт и выделять экспортные квоты пропорционально добытому газу теми или иными компаниями. Это заставит «Газпром» стать более рыночно ориентированным.

Следовало бы максимально быстро остановить все проекты по прокладыванию новых экспортных газопроводов («Турецкого потока» и газовых труб в Китай) и сосредоточиться на развитии мощностей по сжижению газа. Причем не столько в Сабетте и других точках на трассе Севморпути, сколько в акватории Балтийского и Черного морей, разведя на эти предприятия потоки, ныне идущие через Украину и не идущие через Турцию.

Наконец, «Газпрому» нужно максимально быстро адаптироваться к новым энергетическим правилам, установленным в Европе. В ближайшие годы рост потребления газа в Азии будет полностью покрыт вводимыми уже в 2017 году гигантскими месторождениями в Австралии, Индонезии и Новой Гвинее, и никакой «китайской альтернативы» европейскому вектору поставок не существует нигде, кроме как в мозгу мечтателей с улицы Наметкина.

В 2007 году в Минскe замечательный белорусский художник-авангардист Владимир Цеслер подарил мне майку со слоганом «Газпром»: мечты срываются!». И если компания продолжит действовать в рамках стратегии последних лет, то в такие майки можно будет переодеваться всему коллективу газовой монополии.