От простого к худшему: что рынок труда говорит о российской экономике
Российская экономика стагнирует уже достаточно продолжительное время: экономисты говорят о стагнации продолжительностью десять лет. Однако этот вывод делается при помощи такого показателя, как подушевой ВВП. Последний действительно быстро рос большую часть прошлого десятилетия и замедлился в конце 2000-х годов. Быстрый рост, который завершился около десяти лет назад, мог создать впечатление устойчивого улучшения массового благосостояния в российской экономике. Однако такое впечатление оказалось иллюзорным: падение уровня доходов вполне возможно, что время от времени находит отражение в статистике.
Место на рынке
А если посмотреть с точки зрения относительной сложности экономики, Россия стагнирует начиная с 1995 года. Во всяком случае на это указывает Индекс экономической сложности (ECI), который измеряет то, насколько сложным является экспорт той или иной национальной экономики. Индекс строится при помощи получения информации как об экономиках, так и о товарах, которые те экспортируют. Насколько диверсифицирована та или иная страна? Сколько экономик способны производить и экспортировать некоторый товар? Состоит ли экспортная корзина некоторой экономики из более или менее распространенных товаров? Ответы на эти вопросы удается конвертировать в численные значения, а затем задействовать итерационную процедуру, результатом которой и становятся значения индекса.
Преимущества этого индекса видны на графике. Катар значительно более богатая страна, чем Россия: по данным Всемирного банка, в 2017 году реальный подушевой ВВП в ней составил приблизительно $65 700 против $11 440 в России. Однако по уровню сложности экспорта Россия явно превосходит Катар. Германия имеет наивысшую сложность среди рассматриваемых экономик при $46 747 реального подушевого ВВП. Германия также не усложняется, но главным образом потому, что эта страна является лидером рейтинга экономической сложности. Ее экспорт настолько сложен и диверсифицирован, что ей намного тяжелее усложняться дальше по сравнению со средней экономикой. Южная Корея устойчиво усложняется, постепенно приближаясь к уровню Германии. Впрочем, есть сомнения относительно того, что корейской экономике удастся в итоге догнать Германию: среди двух других технологических сверхдержав — Японии и США — нет экономики, похожей на корейскую по численности населения и разнообразию технологий (явно недостаточных в случае Кореи).
Российская экономика стагнировала с точки зрения экономической сложности весь период с 1995 по 2016 год. Ее рост в прошлом десятилетии был во многом связан с ростом сырьевых цен. На рост доходов от экспорта отреагировали секторы, ориентированные на внутреннего потребителя, — торговые сети, рестораны, внутренние перевозчики, простые производства. Но подобный рост можно сравнить с продажей бабушкиных драгоценностей: он приводит к временному росту семейного благосостояния, но если у бабушки не слишком много драгоценностей, то доходы внука и его семьи вскоре вернутся к уровню, который определяется фундаментальными факторами, в частности образованием.
После падения цен на сырье темпы роста российской экономики вернулись к значениям, соответствующим ее уровню экономической сложности. Последняя же во многом определяется теми навыками и знаниями, которые за длительные периоды времени удалось накопить в российской экономике. Используя метафору, большее число навыков можно сравнить с большим разнообразием букв. Чем больше букв, тем больше разных слов — коротких и длинных, простых и сложных — можно составить. Слова можно сравнить с фирмами, которые используют разные навыки. Более сложные и длинные слова соответствуют более сложным фирмам, использующим большое разнообразие навыков для производства сложных товаров или услуг, а короткие слова — с простыми компаниями.
О том, что российской экономике не удается заполучить большого разнообразия навыков, указывают данные по структуре занятости. Седьмая часть всей рабочей силы в России состоит из водителей и продавцов. То есть около 14% населения обладает схожими, неразнообразными и простыми навыками. На уборщиков, грузчиков и охранников приходится еще более 6% занятых. В целом это уже более 20% занятых. В развитых странах на эти профессии приходится значительно меньшая доля рабочей силы.
Упрощение навыков
Теперь посмотрим на эволюцию сложности Кореи, с одной стороны, и России, Венесуэлы и Южной Африки — с другой. В отличие от первой экономики во второй группе разнообразие и сложность навыков не становится выше.
В Венесуэле это стало результатом правления Уго Чавеса и Николаса Мадуро, которое привело к сокращению или исчезновению более сложных и капиталоемких производств, а также массовой эмиграции венесуэльцев, в том числе и обладающих сложными навыками и знаниями. Инженеры нефтедобывающих компаний, телеведущие, представители сферы искусства, управляющие покинули Венесуэлу, а вместе с ними ее также покинули знания и ноу-хау, что привело к снижению уровня сложности венесуэльской экономики. Напротив, такие секторы, как логистика и транспорт, расширились, представителей подобных простых профессий стало больше.
В Южной Африке подобный эффект, хотя и меньший по масштабу, стал результатом усилий властей по перераспределению доходов в пользу чернокожего населения за счет активов и доходов белого. Такая политика подталкивает белое население, которое преимущественно обладает сложными навыками, к эмиграции. В результате вместе с эмигрантами из страны утекает ноу-хау, из-за чего экономическая сложность в Южной Африке становится сравнительно ниже. При этом соразмерного притока квалифицированной рабочей силы в эту страну нет.
По некоторым данным, эмиграция талантов и квалифицированных специалистов из России также достигла заметных масштабов. Однако в целом с этой точки зрения ситуация в российской экономике заметно лучше, чем в Южной Африке и тем более в Венесуэле. Однако и существующий уровень оттока человеческого капитала может привести не только к закрытию некогда работавших в России фирм, но и к тому, что часть более технологичных компаний никогда здесь не откроется. Массовая эмиграция квалифицированных специалистов, для которых в развитых странах установлены специальные иммиграционные режимы, приводит к сокращению разнообразия навыков в российской экономике. В результате водители, продавцы и охранники могут остаться преобладающими профессиями на рынке труда. При всей их неоспоримой пользе и необходимости они не могут быть драйверами устойчивого экономического роста. Без большего разнообразия и сложности профессий российская экономика будет расти невысокими темпами, время от времени ускоряясь в результате отдельных успешных реформ или ценовых скачков на рынке энергоносителей. Хотя подобный эпизодический рост характерен для большинства догоняющих экономик, скорее всего, каждой из них хотелось бы повторить историю развития Южной Кореи, совершившей настоящий прорыв в области экономической сложности.
