Между «быком» и «медведем»: кем станет Дональд Трамп для нефтяного рынка
29 апреля инвесторы в нефтяные фьючерсы сыграли на хороших новостях о вступлении в силу новой сделки OPEС+, о создании вакцины против COVID-19 в США и Великобритании, о первых признаках роста экономической активности в некоторых странах Европы и Азии. Биржевые игроки начали с оптимизмом корректировать свои позиции на рынке бумажной нефти на июнь—июль после исторического обвала котировок «ниже ноля» 20 апреля. Но уже 30 апреля рынок нефтяных фьючерсов просел на новостях о планах администрации Дональда Трампа потребовать с Китая финансовую компенсацию за распространение коронавируса. В тот же день стало известно о мартовских угрозах Трампа оставить Саудовскую Аравию один на один с Ираном. Белый дом тогда грозился лишить королевство военной помощи, если наследный саудовский принц Мухаммед бен Салман не договорится с Россией о сокращении добычи на 10 млн барр. в рамках OPEC +.
Фактически в начале мая появилось сразу два потенциальных риска для нефтяного рынка и биржевых игроков. Во-первых, серьезное противостояние США с Китаем может нанести удар по восстановлению потребления нефти китайской экономикой. Во-вторых, нестабильность на Ближнем Востоке, вызванная в том числе действиями США, может критически повлиять на нефтяные поставки из Персидского залива, приведя к значительному сокращению предложения на рынке. Дальнейшая стратегия Трампа либо оставит нефтяной рынок в его «медвежьем» состоянии стабильно нисходящего тренда, либо ускорит переход нефтяных котировок к стабильному подъему или «бычьему» рынку.
Спасение сланцев
В апреле в США бурно обсуждались варианты противодействия Саудовской Аравии в фактически продолжавшейся ценовой войне на нефтяном рынке и спасения американских сланцевых компаний. Аргументы строились вокруг рычагов влияния, которые есть у Белого дома на внешнеполитическом фронте и внутри страны. Трампу предлагалось срочно одобрить пакет финансовой помощи сланцевой отрасли и содействовать решению о сокращении добычи на уровне таких крупнейших нефтедобывающих штатов, как Техас и Оклахома. Одновременно ряд республиканцев предлагал президенту принять радикальные меры в отношении Саудовской Аравии — от введения тарифов на импорт нефти до полного прекращения военной помощи этому ближневосточному партнеру США.
4 мая стало ясно, что административного регулирования добычи нефти на уровне штатов уже не потребуется. Из-за отсутствия кворума провалились попытки руководителя Техасской железнодорожной комиссии Райана Ситтона принять решение о снижении добычи на 1 млн барр. в день и вводе квот для всех производителей нефти на территории штата. По всей видимости, реальной причиной провала стало несогласие крупных корпораций, таких как Exxon Mobil и Occidental Petroleum, пойти на поводу у более мелких сланцевых компаний. Гиганты нефтяной индустрии выступают и против прямой финансовой поддержки производителей сланцевой нефти, которая даст «малышам» шанс остаться на плаву. Для крупных компаний важно не только дешево скупить активы более мелких игроков, но и получить возможность сбалансировать рынок вместе с производителями из Саудовской Аравии и России. Мелкие сланцевые компании просто мешают слаженной игре на рынке, создавая там излишнюю волатильность.
Стоит учитывать, что непредсказуемость сланцевой отрасли вызвала недовольство и у крупного финансового бизнеса. Ряд инвестиционных фондов, управляющих триллионными долларовыми активами, таких как BlackRock, заявил о необходимости перехода от проектов в традиционной энергетике к финансированию компаний, занимающихся возобновляемой и «зеленой» энергетикой.
В условиях кризиса практически во всех секторах экономики и растущей безработицы точечное оказание государством помощи сектору сланцевой нефти становится еще и политически сложным. В сложившейся ситуации у Белого дома в ценовой войне с Саудовской Аравией остаются в основном внешнеполитические рычаги.
Ближневосточная дилемма
До 24 мая к берегам США должна прибыть танкерная армада из 28 судов с 43 млн баррелей саудовской нефти, которая присоединится к уже образовавшейся очереди из 76 танкеров, ожидающих разгрузки в американских портах. При этом Трамп вряд ли пойдет на введении заградительных импортных тарифов на нефть. Подобный шаг ударит и по американским НПЗ, заточенным на переработку саудовской нефти, и по транспортному сектору США. Козырную карту с угрозой прекратить военную помощь Эр-Рияду Трамп уже использовал в марте, когда добивался заключения новой сделки OPEC+. Да и миллиардные военные контракты США с Саудовской Аравией ограничивают свободу маневра для Белого дома.
В распоряжении Трампа есть еще стратегия эскалации противостояния с Тегераном, как уже было летом 2019 года, во время танкерной войны, которая едва не привела к приостановке нефтяного экспорта из Персидского залива. Два-три месяца военного противостояния США и их союзников с Ираном могут кардинально взвинтить цены на нефть. Однако Трампу важна победа в этом конфликте уже к сентябрю, до начала решающей фазы президентской избирательной кампании. Полномасштабная затяжная война с Тегераном опасна для хозяина Белого дома, особенно учитывая быстро развивающийся конфликт с Китаем из-за пандемии.
Китайский фронт
В оставшиеся до выборов месяцы Трамп наверняка будет активно использовать антикитайскую риторику, например обвинять своего соперника Джо Байдена в том, что тот представляет прокитайское лобби в американском истеблишменте. При этом нынешний хозяин Белого дома, скорее всего, сделает упор на усиление тарифной войны и экономических санкции в отношении Пекина. Более жесткие шаги связаны со слишком большими рисками. Призывы ряда республиканцев поднять волну исков против Китая в американских судах не будут иметь серьезных юридических последствий. Это касается и предложения отказаться от обязательств по долговым бумагам США, которые находятся в китайских резервах. Сам Трамп уже категорически отверг эту идею, реализация которой подорвала бы статус американской валюты как одной из основ мировой финансовой системы.
4 мая глава Казначейства США Стивен Мнучин объявил о новых заимствованиях на $3 трлн. В ситуации пандемии и растущего противостояния c Вашингтоном Пекин вряд ли будет покупать эти долговые обязательства в прежнем объеме. В свою очередь нельзя исключать и ускорение курса китайских властей на сокращение использования доллара в торговых отношениях и ввода собственной криптовалюты для уменьшения внешнеполитических рисков.
Здесь возникает возможность и для России. Из-за риска обострения обстановки в Персидском заливе Китай может пойти на хеджирование своих рисков, увеличив импорт российских углеводородов, так как трубопроводные поставки не подвержены ни судоходным рискам, не рискам военной эскалации.
