Михаил Шмаков — РБК: «Несметные богатства профсоюзов — это лишь рассказы»

Председатель Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР) Михаил Шмаков (Фото: Олег Яковлев / РБК)

«Такую сумму можно собрать у членов правительства во время заседания»

— Недавно профсоюзы всех удивили: Федерация профсоюзов Татарстана купила санаторий «Форос» в Крыму. Откуда у общественной организации вдруг обнаружилось 1,4 млрд руб.?

— На бытовом уровне — это когда на покупку какой-то вещи не хватает, люди вдвоем, втроем складываются. Здесь примерно то же самое. Да, Федерация профсоюзов Татарстана — это оператор в складчине, в которой участвовали предприятия республики, которые решили воспользоваться моментом и купить «Форос», кстати, по достаточно низкой цене. Я считаю, что это гениальная операция, когда за $15 млн приобретается 600 с лишним объектов — земля, море. Я считаю, это очень выгодная покупка. Кроме того, у татарстанской федерации есть большой опыт работы руководства санаторными объединениями в республике, там пять или шесть санаториев.

— А почему именно профсоюзная организация выступала в качестве оператора? Были какие-то разговоры, через кого проводить сделку, или нет?

— Мы не участники этой сделки.

— Вас ставили в курс дела или вы сами, как и все, узнали об этом из новостей?

— Прочли, выяснили и похвалили. Молодцы.

— А что за предприятия скинулись?

— У меня нет точных сведений. Но там же публичная сделка.

— Пока они не очень хотят рассказывать.

— Значит, считают это коммерческой тайной. Нет, ну мы же знаем Татарстан. Татарстан — это КамАЗ, «Татнефть», большой авиастроительный комплекс, химические производства, несмотря на кризис, это достаточно успешные предприятия с прибылью даже сейчас. Да и потом $15 млн в наше время — это тьфу. Такую сумму можно собрать у членов правительства во время заседания.

«Игнорируем все, кроме налоговой отчетности»

— На что в первую очередь живет ФНПР? Какую долю от доходов составляют членские взносы и каков принцип их перечисления?

— Есть отраслевые профсоюзы, они имеют свои региональные подразделени​я. Есть системные профсоюзы, которые объединяют работников образования, здравоохранения, культуры, ЖКХ.

Размер взноса остался с советских времен: 1% от зарплаты. Отраслевой профсоюз устанавливает в рамках свой структуры правила: сколько взносов оставлять первичной организации, сколько взносов перечислять в структуру профсоюза, сколько отправлять в ФНПР.  В итоге получается, что отраслевые организации перечисляют 2% от вала членских профсоюзных взносов в ФНПР.

Мы решили изменить систему распределения на последнем съезде. Деньги будут, как в 1920-х годах, перечисляться на межсоюзную работу и на внутрисоюзную работу. Решение съезда состоит в том, что 8% собранных взносов будет уходить на межсоюзную работу, ФНПР и региональные федерации. А 92% взносов — на внутрисоюзную работу каждого профсоюза.

— Зачем это сделано и что это поменяет?

— Кардинально ничего не меняется. Просто все время существовало брожение, была разница в тех отчислениях, которые идут в различные региональные федерации и объединения: в какие-то федерации идет 5%, в какие-то — 1,5%.

— Сколько членов профсоюзов официально входит в ФНПР?

— В ФНПР порядка 20,6–20,7 млн членов, но численность постоянно меняется, кто-то выходит, кто-то вступает. Но при этом надо понимать, что порядка 3–4 млн профсоюзных членов — это студенты и пенсионеры. Это люди, которые взносы не платят, а если и платят, то символические.

— Какие документы вправе запрашивать государство у ФНПР, а какие — нет?

— Игнорируем все, кроме налоговой отчетности. Мы обязаны, как любая организация, ежегодно предоставлять сведения о выполнении своей сметы.

— Налоговые льготы есть для профсоюзов?

— Из общественных организаций их оставили только для церкви.

— В Федеральной налоговой службе нам сказали, что теоретически профсоюзы могут претендовать на налоговые льготы.

— Могут претендовать, но это никогда не принимается.

— Сколько налогов заплатила ФНПР за 2015 год?

— Десятки миллионов рублей. Земельные участки, доли в недвижимости, все это считается имуществом, и, как положено, налоги высчитываются по кадастровой стоимости. К примеру, кадастровая стоимость земли, на которой стоит Дворец труда профсоюзов на Ленинском, 42, постоянно меняется, и сейчас она подскочила в четыре раза, поэтому и налог, соответственно, в четыре раза выше. Получается порядка 12 млн руб. дополнительных отчислений плюс те 7 млн, которые мы должны платить изначально.

— Каковы финансовые отношения ФНПР и государства? Насколько я знаю, организации, которые входят в ФНПР, получают президентские гранты, за последние годы более 80 млн руб.

— Получает, как правило, не ФНПР. Но если получает, то деньги идут, к примеру, на молодежный форум, на проведение различных встреч, во время которых профсоюзные активисты проходят обучение.

— Есть еще прямые субсидии от государства по линии Минтруда. За несколько последних лет структуры ФНПР получили порядка 1,3 млрд руб.

— Хочу подчеркнуть, что ФНПР получит впервые госсубсидию в этом году — это 75 млн. И то это стало возможным только благодаря упорству наших депутатов в Госдуме.

— Андрея Исаева (вице-спикера Госдумы, заместителя секретаря генсовета «Единой России» и секретаря ФНПР)?

— Не только. Исаев, Тарасенко, Кабанова, Трапезников (все — «Единая Россия». — РБК). Вскрылось, что, оказывается, на протяжении многих лет из бюджета финансировались другие профсоюзные объединения — СОЦПРОФ, КТР (Конфедерация труда России. — РБК), был скандал. Нам было непонятно, почему среди получателей грантов не было крупнейшей профсоюзной организации. Мы не отказываемся от денег там, где их можно легально получить.

Фото: Олег Яковлев / РБК

— С 2012 года образовательные структуры ФНПР — Академия труда и социальных отношений в Москве и Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов — получают прямые субсидии из бюджета.

— Это совсем другая история. Решение о помощи этим структурам принимается отдельно, просто оформляется вот таким вот способом, в виде субсидии. И университету в Санкт-Петербурге, и Академии труда в Москве мы еще дополнительно помогаем, чтобы они держались на плаву. Это же не государственные учебные учреждения, которые нуждаются в финансировании.

Финансирование идет на проекты, которые одобрены президентом. В Санкт-Петербургском гуманитарном университете по решению еще тогда премьера, а теперь президента был открыт факультет конфликтологии. Естественно, на его финансирование требуется определенная сумма. На один учебный год требуется порядка 500 млн руб. Половину, таким образом, мы берем у государства, а вторую половину наскребает по сусекам сам университет. Но все это, строго говоря, не финансирование ФНПР.

Что же касается субсидий Московской федерации профсоюзов, то она получает деньги на проведение кремлевской елки! Она получала на это деньги разными формами, разными способами, но всегда, все 25 лет существования новой России. Только последние десять лет елка проводится совместно с правительством Москвы. Есть, конечно, деньги, поступающие от реализации билетов, но сборов не хватает.

— Сколько стоит елка? Нам называли сумму около $10–15 млн.

— Это близкая сумма. Сами посудите: проходит она в Кремлевском дворце, там все по рыночным расценкам — это как выступление Хворостовского, особых условий ни для кого нет.

— Насколько я понимаю, сама по себе Московская федерация профсоюзов еще получает субсидии от московского правительства.

— Но это не только Московская федерация. Во многих регионах федерации имеют в рамках своих региональных трехсторонних соглашений программы, которые спонсируются местными властями.

— Это политика партии такая — выстраивать хорошие отношения с властями? Как вы этого добиваетесь?

— Мы даем нашим федерациям методические рекомендации, как надо добиваться финансирования своих программ, которые идут на пользу развитию региона. Это не значит, что Московская федерация профсоюзов тратит деньги только на себя. Она тратит на определенную цель — на обучение, на создание определенной среды в области охраны труда, в сфере социальных гарантий, на открытие катков, школ. Это идет на общеполезные цели, а не на деятельность профсоюзной структуры.

«Я бы хотел, чтобы эти несметные богатства были возвращены»

— Давайте поговорим о вашей собственности. Назовите десять главных объектов ФНПР, которые приносят доход и которым ФНПР гордится.

— Это санатории Кавказских Минеральных Вод. Это объекты, которые работают. В Сочи построена к Олимпиаде большая гостиница, три санатория приведены в порядок, они приносят доход, но только с этого профсоюзы ничего не имеют, поскольку они все закредитованы. 20 лет мы будем платить по кредиту.

— Кредит где брали?

— У ВЭБа. Но это же государственная программа, надо было делать — сделали. Кредиты мы под это, конечно, получили, но бизнес этот не высокодоходный, это не нефть качать и не золото добывать.

— Какой был кредит?

— Порядка полутора миллиарда рублей. (В «Курортном управлении» ФНПР РБК заявили, что кредит был порядка 2 млрд руб.)

— Это на одну гостиницу?

— На все три объекта — на Sea Galaxy, санаторий «Металлург», на «Адлеркурорт» (компания, управляющая частью профсоюзных объектов в Сочи. — РБК). «Адлеркурорт» даже пришлось в залог отдать. Все это рыночная схема. Просто так никто ничего не даст. Надо было заложить имущество, которое ВЭБ посчитает ликвидным.

— Раз вы не хотите называть другие объекты, давайте я сам перечислю их: Дворец труда профсоюзов, например, где мы сейчас сидим.

— Ленинский, 42, убытков не приносит, но и прибыли от него мало. Мы стараемся балансировать за счет того, что часть площадей сдаем в аренду, но теперь с этим сложно. Когда-то очередь стояла, теперь нет. Это просто самоокупаемый объект.

— Еще есть гостиница «Спутник» неподалеку, тоже на Ленинском.

— Она сейчас находится в стадии реконструкции, в силу того, что ее пришлось перерегистрировать и налоги с нее высчитываются по кадастровой стоимости, она стала убыточной. То есть она прибыльная, но вся прибыль уходит на выплату налогов. Миллионов 13–15 налогов с нее надо заплатить.

— Есть еще гостиничный комплекс «Измайлово». Какая доля там у ФНПР?

— Семь процентов. Управляющий пакет у Московской федерации профсоюзов.

— Вы довольны работой директоров «Измайлово»?

— Довольны. Наш человек входит в совет директоров. С директорами продлевается контракт, значит, они нормально работают.

— Но все равно это профсоюзная собственность, вы принимаете участие в управлении «Измайлово»?

— Многие профсоюзные федерации, в данном случае московская, проводят свою политику, у них зачастую свой взгляд на вещи. И этот взгляд на вещи не всегда согласуется с нашим взглядом на вещи. Вот, например, Дом союзов на Большой Дмитровке. Мы считаем, что с самого начала там была построена схема, которая предполагала вытеснение ФНПР. 

Когда говоришь о профсоюзной собственности, важно понимать: после развала СССР было принято решение распределить профсоюзную собственность между регионами и центром. 85% собственности, что мы получили от ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов. — РБК) было передано региональным профобъединениям, 15% осталось за ФНПР. Это было, с моей точки зрения, неправильное решение, но 25 лет как-то прожили... Так вот мы влияем только на те условные 15%, которые нам были переданы. В 15% входят доли, которые остались за ФНПР в ряде объектов, плюс Ленинский проспект, 42, автобаза, Академия труда и социальных отношений, Санкт-Петербургский гуманитарный университет и т.д. Все эти рассказы о несметных богатствах профсоюзов — лишь рассказы. Я бы хотел, чтобы эти несметные богатства были возвращены, но это нереально.

Фото: Олег Яковлев / РБК

— Вы можете назвать бюджет ФНПР?

— Порядка 200 с лишним миллионов рублей (в год).

— Согласно постановлению генсовета ФНПР о структуре доходов, 30% доходов — это так называемые прочие доходы. Что имеется в виду?

— Это сдача в аренду площадей, дивиденды от наших пакетов в акционерных обществах и санаторных учреждениях разных регионов.

— Какие санаторные направления помимо Кавминвод и Сочи наиболее рентабельные? Подмосковье, Карелия?

— Они все низкорентабельные, потому что, как правило, они работают в основном с льготниками. Цена льготной путевки на уровне или ниже себестоимости. Надо заканчивать предоставлять эти​ полульготные путевки и все переключать на коммерческую основу. Но в таких вопросах всегда есть два фактора: общественный и коммерческий. Когда принимаешь решение поднять цену на путевки, начинает подниматься вой, в том числе в правительствах соответствующих регионов. Для них чем больше льготных путевок, тем лучше. Но они не собственники! Санатории требуют постоянных затрат, приведения в порядок, для того чтобы можно было продавать коммерческие путевки. В общем, в этих противоречиях все выживают, а не развиваются.

«Агрессивный интерес со стороны администрации президента»

— Дмитрий Медведев в бытность президентом призывал профсоюзы набраться мужества и вернуть спортивные объекты спортивным федерациям. Это произошло?

— Мой опыт взаимодействия с Медведевым показывает, что он часто поддпадает под влияние лиц, которые ему что-то рассказывают. В тот момент, видимо, ему что-то рассказали, и он давал какие-то распоряжения. С тех пор я ничего об этой рабочей группе не слышал.

По нашим данным, все случилось из-за того, что некий а​​вторитетный предприниматель, с красивым полукриминальным прошлым, заинтересовался нашей базой «Планерная» в Химках (в олимпийский центр входят лыжная база с трассами различной протяженности и конно-спортивный комплекс с ипподромом. — РБК). Ему было отказано, и сразу после этого началась кампания: покупались журналисты, блогеры. И после этого Медведев начал говорить, что надо все отдать спортивным федерациям. Но спорту это никогда не принадлежало! Все это было построено профсоюзами.

— При Медведеве к ФНПР в администрации президента относились не очень хорошо. Несколько источников утверждали, что первый замруководителя кремлевской администрации Владислав Сурков хотел наладить контроль за ФНПР. Было такое?

— Интерес был всегда, время от времени он перерастает в агрессивный интерес со стороны администрации президента, наверное, это было связано с личностью президента, я это допускаю. Но мы к этому привыкли.

— Какой ФНПР хотели видеть в той администрации?

— Они хотели прислать сюда своего человека. Гонцов каких-то засылали. Те немножко поработали, поняли, что все не так просто, как им казалось, отстали. Сейчас мы имеем разумное взаимодействие. Но вообще профсоюзы — это протестная организация, потому что она добивается правды и справедливости, повышения зарплаты. Повышения сегодня, правда, не происходит, а происходит понижение, поэтому протестные отношения будут только нарастать.

— Но организация не решается на жесткое противостояние с властью по поводу ущемления прав работников. Есть проблема с организацией забастовок, есть проблема с лидерами на местах: зачастую они слишком близки к региональным властям.

— У ФНПР как у крупного объединения есть проблемы. Но как и у всех остальных — у СОЦПРОФ, КТР. Профсоюз — это организация которая создается людьми и работниками и защищает их интересы, профсоюзная демократия заключается в том, чтобы каждый год утверждать председателя. Если работники разочаровываются в председателе, они вправе его переизбрать. Если председателя не переизбирают, значит, они им довольны. ФНПР свои функции выполняет: и роль обратной связи, и роль, заключающуюся в том, чтобы удерживать руководителей производства в правовом поле.

— Но зарплата все равно снижается, несмотря на декларируемую цель профсоюзов ее увеличить.

— Я вам приведу простой пример: случатся проблемы, допустим, у вашей газеты. Вас, работников, к примеру, тысяча человек. У собственника, которому нужно сэкономить, есть два выхода: либо на 10% снизить зарплаты, либо на 10% сократить штат. Руководство обращается к трудовому коллективу: как вы решите, так мы и поступим. Так вот мы всегда понимаем, что есть баланс между зарплатой и рабочими местами. Конечно, в идеале наше требование, чтобы все рабочие места сохранялись, а зарплата не падала. Но это утопия. Поэтому каждый раз мы говорим о наших действиях в текущей ситуации: вот в текущей ситуации наиболее эффективно будет по крайней мере сохранить зарплаты на нынешнем уровне и имеющиеся социальные гарантии. За это нужно бороться на каждом предприятии.