Глава Крыма Аксенов — РБК: «Мы — практически прифронтовая полоса»

Сергей Аксенов (Фото: пресс-служба главы республики Крым)

В ходе военной спецоперации власти Украины не раз называли Керченский мост, соединяющий Крым с материком, одной из своих главных целей. РБК поговорил с главой региона Сергеем Аксеновым о жизни полуострова в условиях военных действий, настроении жителей Крыма и проблемах с заполняемостью отелей из-за прекращения авиасообщения.

— Недавно Севастополь взял шефство над Мелитополем. У Крыма есть такие планы?

— Мы и так помогаем коллегам максимально, причем без каких-то отдельных указаний и кураторства. Все, что Крым может сделать, чтобы поддержать жителей Херсона и Запорожья, он делает. Мне на странице пишут жители Херсонской, Запорожской областей, из Мариуполя, из Донецкой и Луганской народных республик. Тем, кто в нашу сторону едет, стараюсь помочь.

Кураторство подразумевает восстановление конкретного района за счет средств бюджета субъекта. Для кураторства в основном выбирали субъекты-доноры. Поскольку у нас такой возможности нет, я решил, что будем работать как работали. Через нас гуманитарная помощь идет, мы — прифронтовая полоса практически, мы на передовой. Так что мне отдельного кураторства не надо, мы и так помогаем.

— Вы ввозите сельскохозяйственную продукцию из Херсона и Мелитополя?

— Да, теперь в Крыму есть продукция сельхозпроизводителей из Херсонской и Запорожской областей. В свою очередь, из Крыма идут поставки на освобожденные территории, например, поставки бензина. Это дополнительное окно возможностей и для нашего бизнеса, и для жителей освобожденных территорий. Сейчас экспорт идет при помощи автотранспорта, условия на границе созданы комфортные. Раньше люди там по 25 часов стояли, а сейчас больше двух часов ожидания нет.

При этом возникает конкуренция, потому что, например, овощная продукция из Херсона дешевле. Из-за этого появилось определенное напряжение у местных фермеров. Уверен, что ситуация будет улучшаться. Новые территории и большее количество людей будут вовлекаться в процесс, денежный оборот увеличится. Когда Херсонская и Запорожская области станут субъектами Российской Федерации, правила для них будут те же, что и у нас. Думаю, что их путь интеграции и адаптации будет похож на крымский.

— Как изменилась логистика поставок в Крым?

— У нас в Крым из-за границы все равно ничего не ввозили, поэтому объективно мы ничего не потеряли. Что касается экспорта продукции сельского хозяйства из республики, то его объем с 1 января по 1 июля с учетом перевалки грузов составил 4,3 тыс. т на $6,6 млн. За аналогичный период 2021 года было экспортировано 7 тыс. т на $8,7 млн.

— Когда запустят поезд в Херсон?

— Ждем согласования по вопросам безопасности. Это сфера Минобороны, ФСБ, поэтому я здесь ничего сказать не могу. Но у нас уже все готово, инфраструктура есть, путь пробит, все проложено, ждем только отмашки. Если ее дают сегодня, то завтра уже поедет поезд.

— По России спад ВВП в этом году может составить 5–7%. Ожидается ли снижение в Крыму?

— Думаю, что у нас спада не будет. Нас на зарубежных рынках не было, поэтому наши предприятия ничего не потеряли. Наоборот, доходы бюджета растут, в начале года мы принимали доходы бюджета более 216 млрд руб., а сейчас уже около 233 млрд руб., то есть у нас перевыполнение в общей сложности по всем направлениям будет. Возможно, это благодаря тому, что начались контакты с Херсоном, с Запорожьем.

У нас вырастут расходы в районе 4 млрд руб. до конца года. Кроме того, у нас же газ был самый дешевый в стране, поэтому сейчас на разницу в тарифе придется часть денег. Наверное, это самое узкое место. Все остальное идет более или менее стабильно, по урожайности проблем нет, днепровская вода пошла (в этом году был снова открыт ранее заблокированный Украиной Северо-Крымский канал, вода используется для хозяйственных целей. — РБК).

— Будет ли снят запрет на использование симферопольского аэропорта до конца сезона?

— Это к военным вопрос.

В июне отели Крыма оказались заполнены лишь наполовину

Бизнес

— Как это повлияло на туристический сезон?

— Что касается курортного сезона, на него, конечно, повлияло отсутствие авиасообщения. С января по июнь в республику въехали 2,2 млн человек. Но это смотря с чем сравнивать. Нынешний турпоток на 32% ниже уровня аналогичного периода 2021 года, но это вообще был эксклюзивный год, тучный. А показатель этого года соответствует уровню 2019 года.

В этом году за июнь в Крым приехали более 815 тыс. туристов. По сравнению с 2021 годом это почти на 40% меньше, а по сравнению с 2019 годом — на 12%. На сегодня в отелях Крыма средняя заполняемость — около 50%.

Фото: Сергей Мальгавко / ТАСС

Недавно к нам приезжала Зарина Валерьевна (Догузова, руководитель Ростуризма. — РБК). Мы договорились о мерах поддержки для отрасли, которые, по сути, дублируют часть антиковидных мер.

До 10 августа мы вынесем на рассмотрение председателя правительства и президента ряд мер поддержки для Крыма. С точки зрения туризма мы, наверное, самый пострадавший регион. Поэтому мы собрали отельеров и выяснили, что чаще всего они просят о ежемесячном субсидировании МРОТ, как было при пандемии. Также они берут целевые кредиты в банках со списанием кредита на следующий год в том случае, если они выполнят целевой показатель.

— Несмотря на то что запустили больше поездов в Крым, им приходится простаивать и делать дополнительные остановки?

— Там всего одна нитка. То есть получается, что если из Керчи вышел поезд, то остальным приходится дождаться, пока он пройдет.

— Для туристов выросли цены?

— Это индивидуально, многое зависит от загрузки конкретных средств размещения. Некоторые крупные отели держат цену на уровне прошлого года и не поднимают.

Выросла стоимость продовольствия и лекарственных препаратов. Но иногда этот рост носит спекулятивный характер, а объективных причин для этого нет. Поэтому работаем с предпринимателями. У нас государственного регулирования нет, приходится лично общаться. С оптовыми продавцами ведем переговоры с целью завоза большого объема продукции, допустим, того же сахара, например, по 65 руб. за кг, чтобы не выше этой оптовой цены.

Зачастую покупатели просто не знают, что есть тот же товар по более низкой цене. Поэтому стараемся по максимуму людей информировать. Похвастаться, что мы высокой результативности добились, к сожалению, пока не можем. Бывает, что приезжает комиссия, для нее ценники поменяли, а потом снова поставили старые. Но работу в этом направлении ведем.

— Появились ли новые проблемы с лекарствами из-за санкций?

— Да. По импортозамещению у нас есть проблема по 32 наименованиям льготных лекарственных препаратов. Это дорогостоящие препараты, в основном для лечения онкологии. Эти 32 наименования находятся в федеральной дефектуре. Приходилось еще выписывать импортные инсулины для диабетиков. Вот по различным направлениям есть такие проблемы.

— В прошлом году в рейтинге регионов по уровню жизни Крым занял 48-е место из 85. Какой будет динамика в этом году?

— Это от нашей работы зависит. Но мы боремся за то, чтобы занять более высокую ступеньку. Есть вопросы, конечно, есть проблемы, есть неисполнение обещаний по отдельным направлениям. Это обычная жизнь, а что делать...

— С виноделием и сбытом вин есть сложности?

— Нет, они же не вывозились массово за рубеж, то есть рынок сбыта был только российский. От виноделов ни нареканий, ни падения объема выручки мы не наблюдаем. Объемы реализации винодельческой продукции за пять месяцев текущего года увеличились на 15%. Эта отрасль точно не переживает кризис. Были проблемы с импортными саженцами, кто-то итальянские завозил. Потому что свои питомники еще по стране в таком количестве не готовы предоставить посадочный материал. Но вот все предприниматели выкрутились, там индивидуально, кто как, по логистике договорились.

— На полуостров зашел Промсвязьбанк (кроме него в Крыму сейчас работают всего пять банков. — РБК). Ждете прихода других банков, которые здесь раньше не работали?

— По идее, всем, кто уже попал под санкции, терять нечего. Раньше Крым все воспринимали как регион, где есть угроза потери активов за границей.

Сейчас у крымчан с количеством банков проблем нет. Мы больше восьми лет под санкциями, мы сделали все необходимое быстрее других регионов, вот и все. При этом мы, конечно, не радуемся, что у нас ситуация лучше, чем у кого-то. Понимаем, что спецоперация была единственно верным решением, терпим спокойно, знаем, что все равно все выстроится.

— «Вкусно — и точка» откроется в Крыму?

— Мы приглашаем: пожалуйста, будем рады. Я лично только приветствую приход в Крым отечественных брендов. Но пока к нам с этим не приходили. Понятно, они сейчас заняты Москвой, Санкт-Петербургом. Но в Крым все равно дойдут, я надеюсь.

— Крупные заводы, в том числе «Фиолент», зависят от импорта?

— «Фиолент» включен в программу оборонно-промышленного комплекса, поэтому нет, он не зависит. Наоборот, они дополнительные объемы заказывают в связи с тем, что ОПК сейчас как раз совершенствуется. Предприятиям, которые работают с оборонно-промышленным комплексом, ничего не угрожает.

Что касается других крупных компаний, то все уже нашли нужные ходы. Я со всеми поговорил, и все говорят, что у них все спокойно. Кто-то, например, возит нужные детали через Вьетнам.

— Есть ли ограничения для туристов из-за работы военных на полуострове, например с купанием и передвижением?

— По купанию нет, а по передвижению для прогулочных судов и водных мотоциклов на западном побережье есть ограничение. Но купаться спокойно можно, все 446 благоустроенных пляжей работают.

— Сколько сейчас беженцев в регионе? Всем ли удалось получить выплату 10 тыс. руб.? От волонтеров я слышала, что далеко не всем.

— Мы оставались резервным регионом, когда МЧС планировало прием беженцев. Через нас все в основном транзитом выезжали. С февраля больше 300 тыс. человек заехали в Крым, а в ПВР у нас у нас всего 233 человека, из них 69 детей. Временное убежище получили более 3,9 тыс. человек.

Фото: Андрей Пронин / ZUMA / ТАСС

Что касается выплат, то за это федеральный центр отвечает. Бывают вопросы доставки денег и оформления документов, нестыковки. Ко мне обращаются периодически, каждый день у меня минимум от пяти до 15 обращений по таким вопросам. Всем стараемся помочь.

— Есть ли проблемы с жильем для беженцев, устройством детей в детские сады?

— Проблемы есть, но они быстро решаются. Мы приняли с 18 февраля 250 дошкольников, еще около 1,5 тыс. детей устроили в школы. Около 3,5 тыс. человек получили медицинскую помощь, несмотря на отсутствие у них страховых полисов, ОМС и так далее. Крымчане стараются помочь, понимают, что люди испытывают сильнейший стресс.

— Стычек с местными не было?

— Такого вообще нет. Бывают единичные случаи, когда приехавшие оказываются откровенно недружественными. Их минимальное количество.

— Многих беженцев удалось трудоустроить?

— У нас около 180 предприятий подали заявки на наем специалистов, заявили около 1,9 тыс. рабочих мест. Из них почти 400 вакансий с предоставлением жилья. Мы и на границе разместили объявление, что требуются такие-то специалисты — врачи, строители. Русский язык знают все, то есть с этим проблем никаких нет. В целом трудоустроились около 800 человек, прибывших из ДНР, ЛНР и с освобожденных территорий.

— Есть ли отток жителей из приграничных территорий и планы по их эвакуации?

— Это мобилизационные экстренные планы, они есть у всех регионов, они были и до спецоперации. Но динамики по оттоку нет, у нас все спокойно в приграничной зоне. Никакой миграции населения по территории Крыма или отъезда из этих регионов на территорию России нет.

— Сколько добровольцев из региона участвует в боевых действиях?

— Да, у нас более 1,2 тыс. добровольцев непосредственно из Крыма. Что крымчане могут с точки зрения поддержки Вооруженных сил сделать, все делается. Уговаривать никого не нужно. У нас есть единое мнение по поводу поддержки президента и целей проведения специальной военной операции. Некоторые добровольцы прямо через военкомат приходили. Представителей казачества нашего собрали. Мы полностью экипировали крымский батальон, помогали деньгами и не только. Направляем средства защиты, средства связи, средства разведки на передовую.

— Как и когда вы узнали о вводе войск на Украину?

— Я узнал от коллег прямо через пять минут после начала операции, то есть, как только войска двинулись, мне сразу позвонили. Эмоции простые: президент принял единственно справедливое и возможное решение для защиты нашей страны. Другого просто быть не могло. И на самом деле у меня эмоции были — облегчение от того, что принято решение.

— То есть решение для вас было ожидаемым?

— Мы ждали, что будет удар или по нам, или по Донецку, это был секрет Полишинеля, никто же не сомневался в том, что готовилось нападение. И если бы Украина сначала пошла на Донбасс, то потом сразу на Крым. Мы же понимаем, что сегодня воюем с американцами, с блоком НАТО. И на Украине решения не принимаются: им дают установку, они делают. И они не рассчитывают на победу, рассчитывают на конфликт. Им важно, что Россия несет расходы, поэтому есть задача максимально эту ситуацию затянуть.

Когда появилась новость о начале спецоперации, я выдохнул, сказал: слава богу, что мы первые начали, и, соответственно, это даст возможность сохранить жизни мирного населения. Уже было понятно, что на нас в ближайшие месяцы нападут, как уже один раз было в 1941 году, поэтому зачем испытывать судьбу?

— Есть ли в вашем окружении такие, кто не поддерживает ввод войск на Украину?

— Таких нет. У меня нет в окружении ни одного человека, который не поддерживает специальную военную операцию. Во-первых, они мою реакцию знают. Может, даже из тех, с кем встречался, у кого-то что-то в душе и есть, но мне они точно этого бы не сказали, потому что я на дверь показал бы.

— В чем цель этой операции, как вы для себя формулируете?

— Защита национальных интересов Российской Федерации. То, что всегда говорят американцы, куда бы они ни входили и ни вторгались. А наши национальные интересы — это безопасность граждан Российской Федерации, территории России, ее перспективы. Русский мир возвращается в исторические границы. Это всегда была Россия. Большевики искусственно в 1930-е годы украинизировали Украину. Потом нас разделили искусственно, пытались раздробить, намутили воды во всей этой ситуации, а мы расхлебываем сегодня. Мы обречены на успех, я в этом глубоко убежден. То, что мы дожмем, и так ясно, но хотелось бы это сделать меньшей кровью и наших ребят, и мирного населения Украины.

Фото: РИА Новости

— У многих жителей Крыма родственники в зоне боевых действий?

— Переживающие из-за родственников есть. Безразличных нет на самом деле, ведь у всех там друзья, знакомые, а сейчас контакты оборваны. Некоторые семьи перестали общаться между собой. Некоторые с родителями даже перестали общаться. Но думаю, что все это пройдет. Промывка мозгов у них качественная идет, переворачивают все с ног на голову. То есть у людей за отсутствием других источников информации складывается неверная позиция. Я разговаривал в том числе и с некоторыми из приехавших, кто агрессивно был настроен. Но через полчаса разговора они говорят: «Вот мы не знали, теперь понимаем ситуацию». Говорят: «Вы к нам пришли». А я отвечаю: «Вы же о нас не думали. А если бы нас начали бомбить, дальше что?» Так что мы это делали исключительно для того, чтобы защитить себя. А дальше будет проведение референдумов, все получат возможность выразить свое мнение.