Глава Россотрудничества — РБК: «Мы на латинице писать не будем»

Элеонора Митрофанова (Фото: Владислав Шатило / РБК)

— Когда агентство десять лет назад реорганизовали, говорилось, что оно должно стать проводником российской «мягкой силы», в пример ставили работу Британского совета, «Альянс Франсез», китайского Института Конфуция. Эта задача остается и сейчас?

— Наш институт «мягкой силы» старше и Института Конфуция, и Британского совета, только «Альянс Франсез» был создан в конце XIX века. Это формат агентства с таким длинным названием (Федеральное агентство по делам Содружества независимых государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству. — РБК) появился недавно, а сама система, занимающаяся расширением гуманитарного сотрудничества нашей страны с другими государствами, существует с 1925 года. Так что в 2020 году нам исполнится 95 лет.

Эта структура всегда занималась, во-первых, народной дипломатией, то есть налаживанием контактов между людьми и сообществами — профессиональными, творческими, в свое время и антифашистскими. Во-вторых, популяризацией русского языка — его преподаванием, набором студентов в наши вузы. С 1991 года одним из главных приоритетов стала работа с соотечественниками, а наши представительства за рубежом стали домами для них. Там работают разные кружки, библиотеки, показывают наши фильмы, проводят занятия с детьми.

Наша задача — работать с разными аудиториями: с местными русистами, с университетами, с молодежью, которая сейчас активно включается в наши проекты и является сквозным приоритетом по всем направлениям нашей работы, особенно после Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Налаживаем взаимодействие с экспертами в сфере международного сотрудничества.

— Но все же какая у вас главная цель? Улучшить имидж России за рубежом?

— Мне не очень нравится это выражение — «улучшать имидж». Имидж улучшается по мере того, как наша страна сама становится привлекательной. Наша задача — формировать большой круг друзей, дружелюбное отношение к России.

— Вы с декабря руководите агентством. Какие приоритеты вы сформулировали?

— Сейчас у нас проходит внутренняя реорганизация, которая, на мой взгляд, нужна для оптимизации и повышения эффективности работы агентства. А в целом приоритетов два. Первый — работа с молодежью. Это дает нам широкое поле для деятельности, так как практически все наши проекты предполагают в том числе и молодежную активность. Второй приоритет — усиление работы на всем постсоветском пространстве, не только на территории СНГ. Мы должны работать со всеми возможными партнерами. Еще одна большая задача, которую я тоже перед собой поставила, — цифровизация нашей деятельности, чтобы была возможность легко оперировать данными, статистикой, проводить качественный анализ работы. Уже сейчас проводится огромное количество интернет-конкурсов, фестивалей. Например, с французскими партнерами сейчас собираемся провести первый кинофестиваль в интернете.

— Ваши предшественники на этом посту указывали, что решать новые задачи​​ крайне сложно из-за скромного бюджета. Как вы его оцениваете?

— Я очень реалистично отношусь к этой проблеме. Сейчас перед нами стоит достаточно широкий круг задач, которые необходимо обеспечить в том числе и финансовыми ресурсами. По этому вопросу мы находимся в постоянном контакте с Министерством финансов. Будут задачи, сможем их обосновать и защитить перед Минфином — будут и деньги.

— Но в основном бюджет уходит, наверное, на поддержание зданий, зарплату сотрудников?

— Вы знаете, большая часть бюджета любой организации, как правило, тратится на поддержание ее деятельности. Когда говорят, что у вас на себя тратится почти весь бюджет, я отвечаю: люди же работают, они создают этот продукт, поэтому здесь очень тонкая грань — как можно людей отделить от того, что они создают?

У нас около 70% бюджета расходуется на содержание, включая недвижимость за рубежом. И за десять лет работы мы смогли увеличить свое присутствие за рубежом через сеть загранпредставительств почти на треть: с начала 2009 года в 29 странах было открыто 17 центров науки и культуры. Сейчас Россотрудничество представлено 98 представительствами в 81 стране, при этом штатная численность загранаппарата с момента создания агентства оставалась неизменной — менее 600 человек. А в 2014 году, как и во всех федеральных органах исполнительной власти, произошло реальное сокращение на 10% предельной численности сотрудников загранаппарата (равно как и бюджета). И это серьезная проблема для дальнейшего развития.

— О необходимости большего российского гуманитарного присутствия в СНГ говорилось и на июльском совещании послов с президентом.

— Это абсолютно логично. Работать в Италии замечательно, там прекрасно нас воспринимают, во Франции — тоже, но живем-то мы в соседстве не с Францией и не с Италией, поэтому в первую очередь самое пристальное внимание и наши усилия мы должны приложить именно к работе в СНГ. У нас уже есть определенные подготовленные наработки, по каждой стране разработаны «дорожные карты» — и по продвижению русского языка, и по развитию общественной дипломатии. Активно привлекаем к нашей работе возможных партнеров в России.

Конечно, на пространстве СНГ нужно значительно усилить культурную составляющую. Мы работаем в ежедневном режиме, но наша собственная деятельность пока имеет более камерный формат. При этом мы содействуем проведению крупных мероприятий, в том числе в партнерстве с Министерством культуры. Я считаю, что здесь есть очень большой потенциал, который по тем или иным причинам не используется в полную силу. У нас должно быть больше перекрестных годов со странами СНГ, наши ведущие творческие коллективы — ансамбли, театры и так далее — должны как можно больше ездить в страны СНГ. Это очень большая задача.

— Давайте поговорим о конкретных странах. На Украине у вас два объекта — центры в Одессе и Киеве. Что с ними происходит?

— В Одессе у нас сотрудница работала в составе консульства, ее выслали из страны по совершенно надуманным причинам. Наша сотрудница стала одним из 13 дипломатов, высланных Украиной в марте 2018 года. Как заявила тогда украинская сторона, это было сделано как знак солидарности Украины с Великобританией в довольно сомнительном для нас «деле Скрипалей». Великобритания нашего сотрудника, заметьте, никуда не высылала, сотрудничество в сферах культуры и образования со страной продолжает развиваться, а вот украинские партнеры, видимо, посчитали необходимым это сотрудничество ослабить.

Радикалы громят здание Россотрудничества в Киеве

(Фото: РИА Новости)

— А в Киеве как будет работа строиться?

— В Киеве в последние годы наш центр подвергался неоднократным атакам представителей радикальных организаций, но все равно круг участников наших культурных и образовательных проектов сохранился. Могу сказать, что количество посещающих курсы русского языка увеличилось. Плюс наши центры занимаются набором студентов на обучение в России. Российский центр науки и культуры (РЦНК) в Киеве находится в весьма оживленной части города, и организовать его защиту очень сложно. Поэтому мы пересматриваем формат нашей работы в Киеве, в частности, будет больше онлайн-проектов.

Глава Россотрудничества объяснила провал «мягкой силы» России на Украине

Политика

— Учитывая трудности работы РЦНК на Украине, считаете ли вы, что Национальный культурный центр Украины должен продолжать работу в Москве?

— Я считаю, что должен. Здесь много украинцев, а также людей, любящих украинскую литературу, культуру, у них замечательный центр. Гуманитарная сфера не та область деятельности, где нужно отвечать зеркально, око за око.

— То, что в Казахстане перешли на латиницу, наверное, затронет и вашу работу, будете писать на латинице?

— Нет, мы на латинице писать точно не будем. Декларируется цель, что переход на латиницу позволит казахам проще читать на английском и других европейских языках. Английский язык сейчас стал своеобразным эсперанто, его так или иначе учат, если хотят общаться с миром. Но разве в соседях там европейцы? Никакого соперничества между английским и русским языками абсолютно нет. Но просто давайте открыто говорить: мы что, на постсоветском пространстве через какое-то время перейдем на английский язык, разговаривая между собой? Конечно же, нет! Другой вопрос, что, конечно, если ты живешь в стране, то казахский язык нужно знать.

— Вы в своем выступлении на совещании с коллегами говорили о Грузии и Туркмении, с которыми надо искать пути сотрудничества. Как?

— В Туркмении часть культурно-гуманитарной работы ведется сотрудниками посольства. Это обусловлено объективными причинами, особенностями работы в стране. А вот в Грузии, наоборот, при том что у нас дипломатические отношения сейчас отсутствуют, мне кажется, есть огромный потенциал для сотрудничества. Грузия сейчас стала популярным туристическим направлением, порядка полутора миллионов российских туристов съездили туда в этом году. Поэтому я полагаю, что нам нужно подумать, как мы должны там работать. В России тепло встречают грузинских артистов, их гастроли с успехом проходят в нашей стране. Было бы хорошо, если бы и российские творческие коллективы могли беспрепятственно организовывать в Грузии свои гастроли.

— Если говорить о русском языке в СНГ, то несколько лет назад началась программа, по которой в Таджикистан поехали преподаватели русского. Она будет продолжена?

— Это проект нашего Министерства просвещения. Наши центры помогали организационно. Со всеми учителями поддерживаем контакты. Знаю, что есть намерения расширяться.

— На какие страны?

— Такие вещи невозможно делать без запроса. Это была запросная позиция от Таджикистана, послали 30 преподавателей, сейчас их будет уже 60. Они очень к ним заботливо подошли, поэтому и преподаватели наши довольны, и там очень довольны.

— Будет ли продолжена совместная работа с «Росатомом» над гуманитарными программами в странах строительства АЭС? ​

— Будет продолжаться, да, потому что, конечно, «Росатом» — это особая структура, и им нужно работать с населением, разъяснять, что они не несут в себе угрозы для них и так далее. То есть гуманитарная составляющая в таком виде деятельности очень важна, поэтому это был правильный заход. В частности, самым актуальным сейчас является отбор студентов из стран присутствия госкорпорации в российские вузы.

— В июле в центрах Россотрудничества активно праздновался День семьи, любви и верности. Есть ли идеологические задачи, которые ставит в вашей работе государство?

— У нас сейчас на государственном уровне активно декларируется необходимость защиты традиционных ценностей, и большой частью зарубежного истеблишмента это хорошо воспринимается. Сейчас уже и в тех странах, которые считаются проводниками либеральных ценностей, наблюдается тенденция, когда очень много людей говорят: если мы не вернемся к своим истокам, нас просто не будет. Этот праздник — один из тех, которые позволяют напомнить об устоявшихся семейных традициях. В наших центрах День семьи, любви и верности проходит просто на ура, получает очень позитивное восприятие.

— Вы не опасаетесь, что действия российской общественной дипломатии спровоцируют внутриполитическую дискуссию в этих странах и критику российских действий?

— По крайней мере пока этого не было, потому что мы же понимаем специфику стран, и мы никогда не делаем то, что могло бы вызвать негативный общественный резонанс. Более того, мы должны избегать таких вещей, потому что даже там, где тяжело идет политический диалог, все равно востребована наша культурно-гуманитарная составляющая.

— США и Великобритания — страны, отношения с которыми только обостряются. Пытались ли вы через работу своих центров изменить отношение к России?

— Во-первых, наши центры там при всех политических колебаниях не прекращали работать. Я даже больше скажу: увеличилось количество посещающих эти центры. В Вашингтоне, например, на традиционный Русский бал в этом году пришли более 600 человек. Причем это и соотечественники, и местное население. В Англии у нас очень популярный центр, дети англичан туда активно ходят — там работают курсы программирования, робототехники.

— Делаете ли что-то, чтобы переломить ситуацию?

— Мы действуем вместе с посольством. А как вы переломите эту ситуацию? Вы же понимаете, какая большая разница между истеблишментом, который формирует политику, и той массой людей, которые заняты в основном собой, ругают собственное правительство, и многие очень с симпатией относятся к России. В этой ситуации очень важно, чтобы о нас знали, мы должны больше стучаться к людям, мы это пытаемся делать.

— Может быть, вы стали активнее в соцсетях, например в США, или думаете об этом?

— Абсолютно, это вы задели мою больную тему, потому что мы сейчас как раз пытаемся понять, как нам увеличить охват в социальных сетях. Ведь кто-то подписался, кто-то нет. Возможно, нам нужно привлекать блогеров, популярных людей, которые бы писали замечательные вещи о России современным языком. Мы сейчас работаем, будем с профессионалами разрабатывать всю эту программу.

Элеонора Митрофанова

(Фото: Владислав Шатило / РБК)

— Вы собираетесь создавать площадки для общения с экспертами. Но нередко, в том числе в странах СНГ, российских экспертов критикуют за ангажированность.

— К сожалению, у нас сейчас так все устроено, что любят, когда выступают с одной точкой зрения. Я считаю, что экспертные площадки для того и создаются, чтобы люди могли высказывать свое мнение, и чем их больше, тем продуманнее и объективнее будут принятые решения.

— Это будет пилотный проект в каких-то странах?

— Можно сказать, что апробация уже прошла в университете Канта в Калининграде. Там были специалисты из Нидерландов, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Белоруссии, естественно, то есть из всего этого региона. Наверное, и на Балканах что-то надо сделать, и в СНГ, и в Брюсселе как европейском центре.

У нас есть постоянно действующий формат — Российско-турецкий форум общественности, где я сопредседатель. Там у нас задействовано большое количество очень серьезных людей, есть секции по культуре, науке, образованию, истории.

— Политических вопросов эксперты в обсуждении будут избегать?

— Сомневаюсь, что они будут говорить о последних новостях, но тем не менее о выборе пути. Вот у Франции сейчас дилемма: традиционный путь или либеральный. Там правые партии набирают все большую и большую силу. В Италии это движение очень сильно, в Австрии да и в Германии. Конечно, в Европе проблема номер один — это беженцы. Париж, например, не узнать, а я все-таки прожила там 13 лет.

— Вы считаете, что нужно обсуждать на российских площадках тему беженцев в Европе?

— Вы знаете, они вообще обсуждаются, эти проблемы: не столько в центрах, сколько на различных симпозиумах. В прошлом году РУДН проводил огромную международную конференцию по вопросам миграции. Университет ООН на базе ЮНЕСКО тоже организовал большую дискуссию по вопросам миграции, диалога культур и так далее. Эта тема животрепещущая, особенно для Европы.

— И мы можем ее поддержать?

— Конечно, потому что у нас, кстати сказать, есть свой опыт, и очень неплохой. Несмотря на то что обычно же говорят об отрицательных вещах, что касается нашей миграции, отношения к мигрантам и так далее. Но прогресс-то есть, идет все в достаточно правильном направлении: и законодательство, и работа миграционной службы, и прием экзаменов у мигрантов.​