Алексей Кудрин — РБК: «Масштабные реформы будут возможны после выборов»

Алексей Кудрин (Фото: Олег Яковлев / РБК)

«Законодательство меняется не в лучшую сторону»

— Вчера премьер-министр Дмитрий Медведев встречался с бизнесом и бизнес представлял премьеру свои предложения. Они вам известны?

— Это была встреча премьера в особом формате, меня на ней не было. Но мне известны эти предложения. Они вчера звучали в выступлениях представителей РСПП (Российский союз промышленников и предпринимателей. — РБК) на разных панелях и касались изменчивости законодательства. Законодательство меняется не в лучшую сторону: создаются новые сферы госрегулирования и регулятивные механизмы. Такие спонтанные, не согласованные с бизнесом шаги осложняют работу компаний.

Конечно, бизнес интересуют и налоги. Как известно, президент дал поручение в этом году определиться с налоговой политикой на много лет вперед. Обсуждается надзорно-контрольная деятельность, она избыточна, чрезвычайно много проверок, особенно в успешных компаниях. В неуспешных компаниях проверок почти нет, в успешных компаниях их по несколько в день от разных федеральных органов, в том числе правоохранительных. Это очень беспокоит. Еще одна тема — большая сложность с привлечением средств для крупных проектов, хотя на рынке есть свободные ресурсы. Запад, который раньше был серьезным источником этих средств, сегодня их не дает. Поэтому сейчас прорабатываются идеи совместной реализации таких проектов государством и бизнесом, особенно в таких сложных отраслях, как высокие технологии. Сегодня бизнес чувствует, что не обойдется без поддержки государства в этой работе.

— Механизм государственно-частного партнерства (ГЧП) для этого подходит?

— Нужно обновлять его формат и масштабировать. Есть несколько фондов, которые поддерживают такие проекты, но с крупными проектами, такими как строительство завода, фонды не всегда справляются. Для этого требуется больше ресурсов, которые стало сложнее найти на рынке. Это ключевые вопросы, которые беспокоят бизнес.

«В правительстве серьезные разногласия по поводу налогового маневра»

— Давайте поговорим о налоговой реформе. Как вы относитесь к идее сокращения страховых взносов и увеличения НДС? Оптимальна ли пропорция 21 на 21%?

— Насколько я знаю, эти предложения пока не выдвигаются, поскольку в правительстве серьезные разногласия по этому поводу. Схема «21 на 21» предполагает, что 21% — это страховые взносы, которые платятся в Пенсионный фонд, фонд ОМС и Фонд соцстрахования, и 21% — НДС. В таком случае сегодняшний НДС в 18% повысится на 3 п.п., а ставка страховых взносов, напротив, снизится с 30 до 21%. По мнению социального блока правительства, такая модель приведет к существенному уменьшению доходов бюджета, примерно на 500–600 млрд руб.

— Источников замещения нет?

— Источники замещения не предлагаются в данном случае. Если будет упразднена льготная ставка НДС 10%, которая сегодня распространяется на продовольственные, детские товары и на некоторую печатную продукцию, разрыв будет меньше, в пределах 100–200 млрд руб. Но я не слышал предложений снизить эту ставку.

При схеме «21 на 21» Пенсионный фонд будет получать меньше доходов от страховых взносов и должен будет получать больше дотаций из федерального бюджета. Таким образом, расходы пенсионной системы все время будут конкурировать с другими расходами бюджета. Согласно некоторым смелым предложениям, Пенсионный фонд следует встроить в бюджетную систему. Это предложение оказалось настолько радикальным, что оно сегодня не нашло полной поддержки внутри правительства и сейчас обсуждается. Вот почему в панельных дискуссиях, в которых я участвовал, правительство не выдвигало эти предложения и не приводило их как свои. Предыдущее предложение представляло собой схему «22 на 22»: она более нейтральна и не приводит к уменьшению доходов бюджета. Но оно также не находит прямой поддержки в правительстве.

«В России налогообложение граждан меньше, чем в других странах»

— Может ли НДФЛ выступить в роли источника компенсации выпадающих доходов?

— С инициативой повышения НДФЛ выступают не эксперты правительства, а эксперты, с которыми работает ЦСР. Мы им поручили проработать предложения, направленные на обеспечение сбалансированности бюджетной системы и экономического роста с учетом роста расходов на образование, здравоохранение и инфраструктуру. В значительной части эти расходы относятся к субъектам Российской Федерации. Там у нас школы, медицина, дороги. Конечно, медицина высоких технологий, высшее образование и дороги федерального значения относятся к федеральному уровню, но в пропорции большая часть этих направлений относится к зоне ответственности регионов. НДФЛ — доход субъектов Российской Федерации; он, как правило, зачисляется субъектам. Возникла идея повысить расходы на эти отрасли, поднять НДФЛ на 2 п.п., до 15%, и тем самым поддержать регионы. У регионов сегодня очень сложная ситуация с долгами, поэтому возникли предложения, направленные на стабилизацию ситуации, балансировку бюджета и учитывающие увеличение расходов на приоритетные отрасли. Сейчас ЦСР их изучает, но мы пока не подготовили свои окончательные предложения.

— У вас наверняка есть своя идея, как все это сделать и обустроить?

— Мы изучаем разные варианты. В какой-то степени НДС даже более нейтрален, чем все другие налоги. Мы очень аккуратно подходим к нагрузке на бизнес. Сейчас в предложениях конкурируют НДС и НДФЛ. У нас в России меньше налогообложение граждан, чем в других странах. Например, социальные взносы в других странах платят в основном не работодатели, а население, а у нас эта нагрузка лежит на работодателе. Вот почему сегодня рассматриваются варианты изменения структуры налогов и налоговой нагрузки на разные группы плательщиков. Но мы еще не приняли никаких решений.

— Переложение социальных взносов на население выглядит социально опасной инициативой.

— Сегодня работодатель платит и несет ответственность за налог. Предполагается, что он продолжит закладывать эти деньги в зарплату, но ответственность будет переложена на население. То есть зарплата вырастет на сумму взносов и платить будут сами граждане. А дальше эта нагрузка будет складываться иначе. При дефицитной с точки зрения трудовых ресурсов экономике зарплата будет расти и гражданам легче будет выплачивать налоги, при избыточной — зарплата растет медленно и нагрузка более чувствительная. При смене систем люди, как правило, ее не ощущают, но потом налоги начинают жить своей жизнью.

— Какую роль вы отводите себе в разработке предложений правительству?

— Я помогаю готовить целый ряд программ правительства, но мое участие в их исполнении зависит от многих обстоятельств, о которых я сейчас не могу рассуждать.

— Может быть, вы войдете в состав правительства или некий надминистерский орган?

— Мы же не знаем, какое после президентских выборов будет правительство, кто его возглавит. Сейчас трудно говорить.

«Если кандидат в президенты получит мандат доверия, явка на выборы будет высокой»

— Сейчас для властей очень важная задача — увеличить явку на президентские выборы в 2018 году, повысить доверие граждан к выборам. Может быть, вы видите какие-то инструменты, которые нужно для этого использовать?

— Я не занимаюсь подготовкой выборов, это не моя сфера, я не буду делать каких-то предложений на этот счет. От любых выборов я жду объявлений о мерах, связанных со стоящими перед страной вызовами: это демография, отставание в технологическом развитии, низкие темпы роста, отсутствие назревших структурных реформ, а также некоторая дистанцированность от остального мира в связи с санкциями. Нужно отвечать на эти вызовы. Если анонсированные меры понравятся гражданам и будут соответствовать их ожиданиям, явка будет высокая.

— Вы полагаете, масштабные реформы возможны только после президентских выборов?

— Да, конечно. До выборов, как правило, они не проводятся. Но в программах они заявляются. Сами изменения происходят после избирательного процесса. У нас впереди президентские выборы: если президент получит мандат доверия, если оно будет высоким, ему легче будет проводить эти изменения.

— Что вы думаете о последнем «скандале» в статистике. Подсчеты роста ВВП у ВЭБа и Росстата довольно существенно разошлись. Можно ли доверять нашей статистике?

— ВВП можно подсчитывать, уточняя методики, и Росстат их периодически уточняет, что соответствует происходящим в экономике изменениям. Порой нужно менять сферы учета отдельных показателей, включать дополнительные показатели в оценку ВВП. В этом смысле я не против изменений методики. Я не знаю, нужно ли это было делать сейчас. Для более объективного анализа ситуации можно в ближайшие год-два сверяться со старыми методами, можно обсуждать разные подходы. В общем, конечно, обновление статистических методов неизбежно.

— Вы считаете прозрачной приватизацию 19,5% акций «Роснефти»?

— Нет, я не считаю эту сделку прозрачной. Мне кажется, она создает для России имиджевые риски. Сегодня многие инвесторы в мире задаются вопросом: а кто же несет по сделке основные риски? Мне тоже это неизвестно. Очевидно, что риски каким-то образом распределены, но как, мы не видим. Выданы кредиты, а у кредитов в России есть риски, связанные с ценами на нефть, капитализацией компаний, ценой тех акций, которые были проданы. Я считаю, что государство не должно делать шаги, которые создают такого рода неопределенности. Приватизационные сделки должны заключаться на конкурентной основе и всегда быть прозрачны и понятны.

При участии Олега Макарова