Глава ГК «Белая Дача» — РБК: «Сейчас звенит все от неопределенности»

Виктор Семенов (Фото: Олег Яковлев / РБК)

​«Правительство не тянет выполнение своих обязательств»

— Два с половиной года назад Россия ввела эмбарго на продукты питания из ряда других стран. Как вы сегодня оцениваете влияние этой меры на российское сельское хозяйство? Она действительно помогла?

— Рассчитывать, что эмбарго прямо сразу наполнит рынок отечественной продукцией — это глупости. Даже чтобы капусту в дополнительных объемах вырастить, вам потребуется как минимум год: надо почву подготовить, вырастить рассаду… Если теплицы нужны, их еще надо построить. Все это занимает от двух до пяти лет. А если говорить, например, о говядине и молоке, цикл еще дольше.

Может быть, кому-то эмбарго и помогло. В первую очередь сыроделам — значительная часть рынка освободилась, да. Но тут возникла другая проблема — отсутствие достаточного количества молока для производства этого самого сыра.

Я считаю, больше, чем эмбарго, аграриям помогла девальвация. Аналогичный положительный эффект был в 1998 году. Я тогда работал в правительстве, и мы реально ощутили, какой произошел толчок для бизнеса. Но тогда эффект был более яркий, потому что в стране имелись огромные свободные мощности, особенно в переработке. Сегодня их практически нет, их надо заново создавать.

— Получается ли, на ваш взгляд, создавать сегодня новые мощности?

— То, что в России была принята программа развития сельского хозяйства, — огромный шаг вперед. Наверное, правительство на самом деле реально испугалось. Ведь десять лет назад в правительстве и выше четко заявляли, что продовольственная безопасность — это глупость, выдумки аграриев, есть только национальная безопасность.

Но как говорят: «Не хочешь кормить свою армию — будешь кормить чужую». Слава богу, сегодня программа есть, и она пока действует. Пошли наконец средства на овощеводство, в том числе тепличное, на картофелеводство. Кроме того, добавились так называемые капексы (возврат из госбюджета 20% капитальных затрат, понесенных сельхозпроизводителями на запуск новых проектов. — РБК), компенсации за закладки садов и виноградников. Десятки тысяч садов заложено за эти три года. В советское время такого не было. Идет настоящий агроренессанс.

Виктор Семенов

(Фото: Олег Яковлев / РБК)

— Тем не менее вы иногда достаточно критически высказываетесь по поводу политики властей.

— Есть одна большая проблема — правительство не тянет выполнение своих обязательств. И это очень тревожная вещь, потому что произошла некая, на мой взгляд, неуправляемость этого процесса. А может быть, излишняя управляемость. Если вы посмотрите, где-то 12 компаний получают 80% всего этого бюджета (который выделяется на поддержку сельского хозяйства; «Белая Дача» в число этих компаний не входит. — РБК). А для остальных — то ли будут деньги, то ли нет. Вот сейчас деньги почти кончились. Была комиссия по распределению инвестиционных денег в ноябре 2015 года, и вот недавно, в декабре 2016-го — больше чем через год.

Все компании, которые занимаются растениеводством, очень насторожились. Некоторые сказали «стоп». Очень яркий пример — это группа «Русагро», отказавшаяся от строительства 100 га теплиц. Я знаю, что там уже и земля подготовлена, и уже проектирование началось, а они публично заявили «стоп», потому что видят: денег нет или риски их неполучения очень высоки.

А самое страшное, что компании, которые далеки от этого корыта под названием «субсидии», могут стать банкротами. Потому что человек рассчитывал на капексы или на кредит под 5% на ближайшие семь лет, а платит сегодня 15%. И капексов нет: месяц нет, два, полгода, год нет, а потом и предприятия нет. Получается, государство аграриев подводит — этого нельзя допустить. Люди перестанут вкладывать деньги в сельское хозяйство, скажут: «Ребята, хватит, больше мы в это не играем». И это не только проблема сельского хозяйства. Вы посмотрите, какие серьезные деньги сюда вложены. Сейчас звенит все от неопределенности, и если государство эту ситуацию не сбуферит, то может и банковская система задрожать.

— За какой срок правительство должно решить вопрос с поддержкой аграриев, чтобы не «задрожало»?

— В течение этого года. Это вопрос будущего не только конкретных производителей. Если вдруг произойдет коллапс, то это будет жирное пятно на всем инвестиционном климате страны и на авторитете правительства.

— Вы общаетесь на эту тему с Минсельхозом и Александром Ткачевым (министром сельского хозяйства. — РБК)?

— Как председатель комитета ТПП (в Торгово-промышленной палате Виктор Семенов возглавляет комитет по развитию АПК. — РБК), пытаюсь. А как бизнесмен — зачем мне министра дергать? У меня с Александром Николаевичем была одна встреча, мы с ним очень хорошо поговорили. Он много чего мне объяснил, много я ему рассказал. Не все пока реализуется, но по многим позициям он со мной согласен. Короче, диалог есть. И это хорошо, потому что бывали времена в нашем Минсельхозе, когда вообще диалога не было. Была у нас одна такая женщина-министр, которую я спросил, когда ее назначили, как она планирует выстраивать общение с отраслевыми союзами и ассоциациями. А она говорит: «А кто это такие?» Соответственно, я больше этому человеку не звонил и в кабинете у нее не был.

«Рабочие пришли на завод — а там нет ни килограмма салата»

— Как группа «Белая Дача» пережила кризис 2014 года? Вы же до введения эмбарго значительную часть салатов ввозили из Европы.

— Честно говоря, еле выжили. Было очень тяжело. Когда вот это все произошло, мы настолько вывернулись из кожи... Спасибо нашей команде, это были бессонные ночи. В 2014 году у нас был провал по продажам. Все же салаты — это товар не первой необходимости, и продажи упали процентов на двадцать. Сейчас спрос медленно восстанавливается и приближается к уровню 2013 года.

Как вы думаете — когда в августе 2014 года ввели эмбарго, насколько выросли цены на салат айсберг в России в первые недели?

— В пять раз?

— В десять. Цены скакнули, потому что многие сети, когда поставки перекрыли, побежали к нашим фермерам, чтоб ассортимент был на прилавке. Сети по поводу цен не заморачивались. А у меня жесткие контракты с кейтерингами и сетями. И я не мог в десять раз поднять им цену, хоть из штанов выпрыгни. Я должен был поставлять салат по тем ценам, по которым договорился. А цена была 30–35 руб. за 1 кг — стала больше 300, под 350 руб. И, к сожалению, некоторые из фермеров, с которыми у нас были контракты, нас подвели. Когда фермеру вместо 30–35 руб. вдруг дают 200 руб., да еще и налом, соблазн велик, вы понимаете. И вот наш агроном говорит фермеру: «Поехали на твое поле. А вот эти срезы, кочерыжки — это откуда?» А тот объясняет: «Ой! Ночью кто-то украл». У нас было два дня, когда рабочие пришли на завод — а там нет ни килограмма салата. Обычно у нас на складе есть запас на два-три дня, а тут — пусто. Люди в семь утра пришли на работу, и только в семь вечера пришел салат.

Но, к счастью, большинство наших фермеров удержались от соблазна. Многие даже перевыполнили план. Мы им потом это компенсировали: кому-то трактор подарили, кому-то еще что-то. Эти люди только выиграли. А те, которые нас кинули, — мы уже с ними не работаем.

Кстати, тогда «Макдоналдс» («Белая Дача» поставляет в ресторанную сеть зелень, яблоки и морковь. — РБК) дал нам в Монте-Карло премию «Самый надежный поставщик года». Впервые российская компания получила подобное звание. По сути, это было наше мировое признание — они были поражены, что в таких условиях мы ни на один день не сорвали поставки салатов.

— Как вам удалось удержать цены?

— Чтоб потушить этот пожар спекулятивный, мы договорились с одной кейтеринговой компанией, что в другой стране найдем салат и поставим в Россию, а расходы поделим пополам. Салат все выращивают под заказ, но мы сумели найти 20 фур по 100 руб. за 1 кг. Доезжаем до границы, продавец говорит: «150 руб.». Говорю: «О'кей, вези». Подъезжает к Москве, говорит: «200 руб.». И мы купили по 200 руб. 20 фур. И затушили рынок. Сразу сдулись все спекулятивные ожидания, и салат стал стоить по 40 руб. за 1 кг.

— Введение эмбарго заставило вас серьезно поторопиться со строительством тепличного комплекса в Кисловодске. Когда он будет запущен?

— Кисловодск станет нашей третьей крупной площадкой. Два других завода работают в подмосковных Котельниках и Алабуге (Татарстан). Площадь первой очереди комплекса в Кисловодске — 7 га, там будет почти 3 га отдано под салаты, остальное — помидоры. Со следующего года мы будем производить их круглогодично. Уже построены для этого свои генерирующие мощности. Планируемый объем производства — 700 т салата и 1,5 тыс. т томатов в год.

Проект практически готов, идет наладка оборудования. В середине марта мы должны посадить в наши теплицы рассаду томата. Салатный конвейер мы запустим в августе. Даю такой временной разбег, потому что оборудование очень сложное. У нас в Кисловодске будет роботизированная система, практически без людей. И к лету запускать производство зелени нецелесообразно, так как мы достаточно ее производим в открытом грунте.

Мы очень долго выбирали технологию, чтобы даже после снятия санкций мы были конкурентоспособны с нашими южными коллегами. Солнце в Кисловодске на уровне юга Италии и Испании, но в то же время там бывает и -20°С. А раз -20°С — мы должны греть землю, а это солидные дополнительные затраты. Поэтому вместо экстенсивного производства, которое используется сегодня в Испании и Италии, мы продумали и сделали суперинтенсивное. То есть ни одного сантиметра в теплице, где мы будем выращивать салат, не будет «гулять», даже дорожек для человека не будет. Надо, чтобы каждый метр квадратный давал продукцию, потому что он обогревается. Кроме того, в теплицах для салатов мы вместо стекла сделали F-CLEAN — это такая японская пленка, имеет срок службы 50 лет и очень плотная, ее топором не разрубишь. Козырек на стадионе «Фишт» (где проходило открытие Олимпийских игр в Сочи. — РБК) сделан из такой пленки, только более толстой. Она полностью пропускает ультрафиолет, в итоге растение получает все, что должно было получать в открытом огороде.

Виктор Семенов

(Фото: Олег Яковлев / РБК)

Первая очередь производства в Кисловодске получилась значительно дороже — 2,2 млрд руб., потому что мы сделали всю инфраструктуру для второй очереди. Думаю, что через пару лет запустим следующую очередь. Выращивать будем только бейби-лифы (мелколистовые салаты. — РБК), это самые деликатесные, нежные салаты: руккола, шпинат, корн, мангольд и другие.

«Сейчас проводим некоторые эксперименты в Крыму»

— Какова судьба вашего совместного предприятия в Турции? Вы его заморозили, когда закрылись поставки из этой страны, но говорили, что можете еще вернуться к проекту.

— Нет, предприятие мы закрыли окончательно, оборудование продали. Мы создавали предприятие, чтобы иметь собственное производство салатов айсберг — юг Турции идеален для него. Но свой первый урожай мы не знали куда девать. Из-за запрета (на ввоз плодоовощной продукции из Турции. — РБК) он встал на границе. Мы его продали в Европу, но решили, что всё, в эти игры мы в Турции не играем.

— А где играете? Планируете ли создавать новые предприятия по выращиванию салатов в России или за рубежом?

— Сейчас мы ищем другие варианты, например на Кубани. Может, нам удастся все-таки найти какой-то вариант недорогих культивационных сооружений на юге нашей страны, чтобы не нести излишние политические, таможенные, карантинные риски.

Рассматривали также Южную Осетию, но были вынуждены отказаться — там -11...-13°С, и при этом просто нет газа (для поддержания температуры в теплицах. — РБК). В Абхазии можно выращивать зелень без отопления круглый год, но там другая проблема — очень дорогая земля. Если построить пятизвездочный отель — тогда это как-то, наверное, отобьется, но не выращивание салата. А земли, которые нам предлагали, глубоко кислотные, кочаны на них не завязываются. Если удастся купить в Абхазии пригодные участки по нормальной цене — мы с удовольствием это сделаем.

В Азербайджане пробовали выращивать. Получился хороший салат, но фермер так увлекся, что все продал там и не довез нам ничего.

— Неужели не предусмотрены никакие штрафные санкции?

— К кому? С фермером судиться? О чем вы говорите! Там наверняка в договорах это есть, но я не помню случаев, чтобы мы с кем-то судились. Мы просто расстаемся с такими людьми. Мы им жмем руку, улыбаемся, говорим: «Спасибо, вы были хороший ученик, но плохой поставщик». Поэтому мы сначала даем фермеру маленький-маленький объем, на второй год увеличиваем и только на третий можем дать уже весомый заказ. Мы же закладываем его в наши объемы, а если фермер взял и не вырастил? Если он не вырастил 50 т, то при наших объемах это не проблема. Позвоним другому фермеру — он нам за неделю объем закроет. А если это 200 т? Никакой фермер не закроет.

Сейчас вот проводим некоторые эксперименты в Крыму. Пока мы нашли двух фермеров, которые занимаются выращиванием салатов для нас, в том числе и в теплицах. К сожалению, без отопления, потому что в Крыму сейчас это невозможно, там энергетика страдает. Но даже в будущем, когда с энергетикой все наладится, это очень щекотливый вопрос — пойдем ли мы туда сами.

— А когда решите?

— Я так думаю, что даже если решу, то РБК об этом не скажу. Зачем мне нужны проблемы в Западной Европе? Кстати, чтоб вы знали — мы сейчас спасали Европу. Из-за холодов у них там нет салата. Европейские крупные компании обращались к нам, и мы часть своих заказов зарубежных перераспределяли им. Условно говоря, у нас есть договоренности с фермерами из Туниса, Египта, там работают наши специалисты. Еще в Иране, Израиле, в меньшем количестве — в Китае. И мы часть тунисской и египетской продукции отдали в Европу.

— Каково оптимальное соотношение между продукцией, которую компания выращивает сама, и сырьем, которое закупает у фермеров?

— Оптимальным нам кажется следующее соотношение — 30% собственного сырья и 70% аутсорсинга. Оно оберегает нас от возможности ценового сговора и дает возможность нам как переработчику всегда находиться внутри сырьевого процесса. Стопроцентно сырьем заниматься — однозначно очень тяжело и не нужно.

Такое соотношение мы получим, когда построим площадку по производству картофеля фри в Липецке. (Завод стоимостью €120 млн, который строится в партнерстве с голландско-американской Lamb Weston Meijer, откроется в начале 2018 года. Главным закупщиком предприятия должен стать «Макдоналдс». — РБК). Аналогичного соотношения мы придерживаемся и по салатам. Единственное — по бейби-лифам у нас будет стопроцентно своя обеспеченность, потому что фермерам ими заниматься сложно.

— Вы будете расширять портфель за счет других культур?

— Возможно, мы будем учиться выращивать кукурузу в початках под брендом «Белая Дача», планируем делать это в Тамбове. Сейчас эту продукцию в России выращивает, насколько я знаю, только одно хозяйство на Кубани, и все. Большая часть кукурузы в початках в магазинах — из Китая. Стыдно — у нас что, Тамбов или Кубань не могут это сделать?

— «Белая Дача» планировала построить новые производства по переработке в регионах России, в частности в Ростове-на-Дону. Потом вы от этих планов отказались. Окончательно?

— Да, несколько лет назад мы говорили, что пойдем на юг, в Ростов, Азов, а также в Западную Сибирь и Санкт-Петербург. Потом мы сказали «стоп». Потому что действующие заводы оказались вдруг не полностью заняты. Зачем же новые строить? Но сейчас мы готовы вернуться к этой теме, изучаем пристально ситуацию. По-прежнему три точки, где хотим строить новые заводы: юг (Ростов или Краснодарский край), Сибирь (Новосибирск или Тюмень), ну и Санкт-Петербург, тут без вариантов. До конца 2017 года что-то откроем точно.​