Жизнь после смерти: что думают банкиры о спасении за счет вкладчиков

Фото: «РИА Новости»

Если бы механизм bail-in был введен три года назад, расходы на санацию банков сократились бы на 20–25%, сказал в среду зампред Банка России Михаил Сухов. Он привел некоторые цифры: совокупная дыра в балансах санируемых сейчас банков составляет 500 млрд руб., средства крупных кредиторов в них же — 130 млрд руб. По его мнению, распространение механизма bail-in на частных вкладчиков с депозитом от 100 млн руб. не дало бы существенной экономии. «У 215 банков, у которых отозвана лицензия, объем средств кредиторов с депозитами свыше 100 млн руб. составляет 180 млрд руб. при дыре в 1,2 трлн руб.», — отметил Сухов.

За день до этого, во вторник, распространение механизма bail-in на крупных вкладчиков поддержал еще один зампред ЦБ Алексей Симановский, который сообщил журналистам, что «в принципе физлица могли бы быть участниками этой процедуры, но только в тех случаях, когда это в их интересах».

Инициатором этой идеи является Минфин — на прошлой неделе с ней выступил заместитель министра финансов Алексей Моисеев, сказав, что принудительная конвертация вкладов в капитал банков обсуждается в рамках «внутриведомственной дискуссии» в министерстве.

РБК спросил банкиров и финансистов, что они думают о таком способе спасения банков.

Председатель совета директоров МДМ Банка Олег Вьюгин

«Принуждение вкладчиков к спасению банков приведет к еще большему перетоку депозитов из небольших банков в крупные, в первую очередь государственные, и ускорит процесс сокращения числа частных банков. Bail-in — экономически рискованный механизм, который в мире применялся лишь один раз, на Кипре, и то по политическим причинам.

Можно вести речь о процедуре, когда вкладчики по доброй воле, а не в обязательном порядке, как предполагает bail-in, готовы поучаствовать в капитале банка, который оказался проблемным. Это может иметь смысл, если есть небольшой шанс оздоровить банк, ведь крупные вкладчики в результате процедуры банкротства банка редко возвращают больше 20% от своего вклада, а чаще вообще ничего не получают. Хотя и в этом случае вкладчики не смогут распоряжаться своими деньгами, и «выйти в кэш» из капитала банка они смогут только гипотетически, например если со временем у контролирующих акционеров появится желание выкупить их доли».

Председатель совета директоров Национальной резервной корпорации Александр Лебедев

«От bail-in не может быть эффекта. Эффект может быть только в случае, если ЦБ начнет предотвращать хищение из банков средств. Средства вкладчиков большинства банков, лишенных лицензии, были разворованы. Какой будет эффект, если очередной Внешпромбанк или «Пушкино» обанкротится, а их вкладчикам вместо нуля «нарисуют» какие-то акции — это тот же ноль, бумаги «трупа». Я не понимаю, что побуждает людей хранить в сомнительных банках крупные суммы денег. Так же, как и не верю, что регулятору и правоохранительным органам неизвестно, где находятся украденные деньги и кто их украл. Надо возвращать средства, привлекать виновных к ответственности, сделав эту работу одним из важных направлений государственной политики, надо совершенствовать банковский надзор — вот это бы сработало. А кипрский опыт вообще возмутительный: там вкладчики тоже пока ничего вернуть не могут».

Председатель правления Нордеа Банка Игорь Буланцев

«Введение bail-in может поспособствовать повышению финансовой грамотности вкладчиков, более разумному их отношению к банку, который они выбирают, к его надежности, прозрачности, финансовому состоянию. Я удивляюсь, почему до сих пор, глядя на то, что происходит в банковской системе, люди хранят крупные суммы в банках, о которых мало что известно. Спасению самих банков bail-in теоретически может помочь, если пороговая сумма конвертируемых в капитал вкладов будет небольшой. Например, от 1,4 млн руб., то есть начиная от верхней границы суммы, застрахованной государством».

Председатель правления Росбанка Дмитрий Олюнин

«В крупных российских банках достаточно большая доля вкладов — свыше 100 млн руб., это лишь немногим больше $1 млн. Кто-то, возможно, получил дивиденды или продал квартиру в центре Москвы, а деньги на определенное время разместил на депозите. Более того, в банках есть вклады и существенно большего объема — миллиарды рублей.

С точки зрения крупного вкладчика, использование механизма bail-​in может быть неплохой альтернативой существующей процедуре банкротства. Если у банка начались проблемы, то есть вероятность, что, оставаясь в конце списка кредиторов, такой вкладчик просто никогда не вернет свои деньги. Если вклад будет конвертирован в акции банка, то в случае восстановления его платежеспособности, возможно, через несколько лет он сможет спасти сбережения. Не думаю, что если такая практика появится в России, то произойдет отток вкладов или еще большая их концентрация в топ-20 крупнейших игроков рынка. Зачастую решение положить крупный вклад в тот или иной банк не связано с величиной его активов».

Президент Ассоциации российских банков (АРБ) Гарегин Тосунян

«Bail-in — дополнительная возможность для санации банка. Когда банк лишается лицензии, то все, что свыше 1,4 млн руб., редко когда возвращается в результате процедуры банкротства, тем более в полном объеме. У вкладчиков появится понимание, что в случае проблем в банке, которому доверяют свои деньги, они станут его акционерами. Это их успокоит, повысит их доверие к системе в целом, в том числе к небольшим банкам».

Совладелец Совкомбанка Сергей Хотимский

«Не думаю, что из-за введения bail-in будет переток вкладов. Крупные вкладчики, как правило, понимают, куда и зачем они несут свои миллионы. Они прекрасно сознают, что эти деньги не застрахованы в АСВ, поэтому не рассчитывают на гарантии от государства в случае банкротства банка. Но даже если и будет переток к крупным игрокам, и из-за этого пострадают отдельные кредитные организации, то это все равно лучший вариант. Потому что в противном случае проблемы у этих банков все равно бы были, но, может, бизнес рухнул бы месяца на два-три позже. А так банковская система быстрее очистится от неустойчивых банков. Рынок станет более публичным за счет появления новых миноритарных акционеров.

Кроме того, если судить о нашей практике банкротства банков, то при конвертации вкладов их владельцы станут собственниками банков. Что это означает? Во-первых, они получат акции банка, это можно рассматривать как инвестиции в финансовый бизнес, этот актив все равно будет сколько-то стоить, его можно продать. Во-вторых, сейчас банки с отозванной лицензией фактически остаются бесхозными, их активы исчезают, и кредиторы часто не получают ничего. Временный управляющий от ЦБ никогда не будет так заинтересован в возврате средств, как те, кто держал средства в проблемном банке и потом стал его акционером. И, наконец, часто у банков, у которых ЦБ отзывает лицензию, остаются достаточно качественные активы, которые еще могут работать. Например, возможно, если бы для спасения Пробизнесбанка использовался бы механизм bail-in, то сейчас банк, возможно, все еще бы работал, потому что у него, несмотря на все проблемы, оставался портфель кредитов малого и среднего бизнеса и достаточно продвинутые технологии».

Генеральный директор Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА) Екатерина Трофимова

«Целью механизма является прежде всего повышение стабильности банковской системы. Подчеркну, что речь идет только о банках, оказавшихся в близком к критическому положении, поэтому, по оценкам АКРА, режим bail-in не должен оказать существенного негативного влияния на динамику привлеченных средств в банковской системе в целом. Возможно, будет некоторая миграция средств в более крупные финансовые институты, но этот процесс мы и так наблюдаем в последние два года.

Вместе с тем конвертация обязательств банка в капитал позволит повысить его достаточность в целях абсорбирования полученных (ожидаемых) убытков. Это может решить вопрос поддержания операционной деятельности и выполнения регулятивных требований. В долгосрочном стратегическом плане, действительно, именно новый менеджмент призван скорректировать стратегию банка (скорректировать бизнес-модель) во избежание повторения проблем в будущем.

Возвратность средств незастрахованных кредиторов банков по необеспеченным требованиям в России крайне низка (по оценкам АКРА, в среднем ниже 5%). Поэтому новый механизм (правда, в зависимости от деталей реализации) может быть более выгоден для крупных кредиторов и способен повысить уровень возвратности их вложений».

Бывший вице-президент совета директоров Bank of Cyprus Владимир Стржалковский

«Само публичное обсуждение этой проблемы говорит о том, что большинство крупных частных банков находится в плохом или очень плохом состоянии. Длительное время такие банки работали практически бесконтрольно, только в интересах своих владельцев и связанных с ними лиц. Сейчас проблема, обусловленная преступно безответственной деятельностью таких банкиров и задействованных в этом процессе государственных органов, может быть переложена на добросовестных вкладчиков — физические и юридические лица. Убежден, что с началом этой дискуссии начнется бегство депозитов из банков, что еще более ухудшит непростую ситуацию в банковской сфере. Пример Bank of Cyprus показывает, что подобные меры не решают, а переносят проблемы на будущие периоды».

Владимир Стржалковский стал акционером Bank of Cyprus в ходе bail-in, проведенного в 2012 году. Тогда в разгар финансового кризиса на Кипре в рамках мер по спасению финансовой системы страны банк поглотил своего ближайшего конкурента, Cyprus Popular Bank, и был рекапитализирован путем конвертации вкладов в акции.