Выгоду России от глобального потепления оценили более чем в ₽1 трлн

Фото: Abid Katib / Getty Images

Положительный экономический эффект от последствий глобального изменения климата для России может составить 1,2 трлн руб. прибавки к годовому ВВП, если среднегодовая температура вырастет на 1˚С. Такие оценки приводятся в докладе центра «Климатическая политика и экономика России» Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН, выполненного при поддержке фонда Андрея Мельниченко, с которым ознакомился РБК. Это эквивалентно 0,7% ВВП, зафиксированного Росстатом по итогам 2023 года (172,148 трлн руб. в текущих ценах без учета данных по четырем новым регионам).

Расчет основан на сопоставлении количественных оценок возможных выгод и ущербов от потепления по разным областям экономики (сельское хозяйство, энергетика и т.д.), которые делали различные ведомства и международные структуры, пояснил один из авторов доклада, директор ИНП РАН Александр Широв.

Полученная оценка — 1,2 трлн — это чистый эффект (совокупные выгоды за вычетом совокупных потерь). Учитывая, что за десять лет температура в России прирастает примерно на 0,5 ˚С, выходит, что изменение на один градус может произойти примерно через 20 лет, а годовой ВВП к тому времени будет на 1,2 трлн руб. больше, чем был бы к тому же времени при неизменности температуры.

«С учетом наблюдаемых тенденций изменения климата можно говорить, что годовой ВВП России будет увеличиваться примерно на 0,6 трлн руб. каждые десять лет», — говорится в докладе.

РБК направил запрос в Минэкономразвития.

Климат в России меняется, это оказывает разнонаправленное влияние на разные отрасли, однако совокупный эффект для страны от процессов потепления будет положительным — выгоды перевесят стоимость ущерба, утверждают эксперты ИНП РАН.

«Это возможно теоретически при условии, что мы получаем ряд позитивных эффектов от влияния потепления климата на экономику, осуществляем адаптационные мероприятия, которые уменьшают ущерб от потепления, и имеем экономический эффект от этих мероприятий», — подчеркнул Широв.

Среди отраслей одним из основных бенефициаров потепления станет строительство — именно за счет адаптационных мероприятий, полагают в ИНП РАН. «Потери от изменения климата для одних отраслей часто означают выгоды для других. В особенности это применимо к строительному сектору, который может стать ключевым выгодоприобретателем, так как в экономике будут реализовываться адаптационные проекты. Такие проекты во многом сводятся к применению технологически несложных инженерных решений и могут быть выполнены отечественным строительным и сопряженным бизнесом», — отмечается в докладе.

К примеру, здания и сооружения повреждаются и разрушаются из-за наводнений, таяния многолетней мерзлоты, оползней, селей, сильного ветра. Это негативные последствия изменения климата, следствием которых, однако, служит рост строительной отрасли и, соответственно, положительный эффект для ВВП, следует из материалов. Так, например, рост выпуска строительства из-за ввода новых зданий взамен выбывших оценивается в 466 млрд руб. в год (валовый эффект), а за счет выполнения проектов адаптации производственной и логистической инфраструктуры для нужд бизнеса — в 408 млрд руб. На деятельность строительного сектора приходится 5% российского ВВП, по данным за 2023 год.

В исследованиях принято выделять страны, которые будут выигрывать от глобального потепления, и страны, которые будут проигрывать от него. Так, в 2019 году Moody's оценивало, что крупнейшими победителями (с точки зрения процентного увеличения ВВП в результате изменения климата) станут Люксембург, Австрия, Словения, Швеция, Дания, что связано с эффектами для производительности аграрного сектора, здоровья населения, туристической привлекательности, потребления электроэнергии. Проиграют больше всего Саудовская Аравия, Гонконг, Мальта, Малайзия, Алжир, оценивали в агентстве. Однако там признавали, что у такого подхода есть ограничения: экономисты Moody's не учитывали воздействия изменения климата на миграцию, геополитические последствия.

Ученые спрогнозировали переломный момент в ситуации с изменением климата

Общество

Совокупная выгода от изменения климата на 1 ˚С в год для российской экономики оценивается в докладе в 3,64 трлн руб., ущерб — в 2,45 трлн руб.

Масштабные выгоды прогнозируются в сельском и лесном хозяйстве (плюс 567 млрд руб. к производственному потенциалу). Главным образом, положительный экономический эффект может быть обусловлен дополнительным сбором зерна из-за более благоприятного климата (плюс 414 млрд руб.) и дополнительной выручкой за экспорт зерна вследствие роста мировых цен из-за климатических изменений (плюс 122 млрд руб.).

Другой сектор с большим потенциалом — Северный морской путь (СМП). Таяние льдов, вызванное потеплением, способствует увеличению продолжительности навигации по нему. Общий положительный эффект от развития Северного морского пути оценивается в 492 млрд руб. Сюда входят последствия от строительства флота и портов, развития железнодорожной инфраструктуры для СМП, вложений в управление, проектирование и обслуживание для нужд СМП.

«Вклад остальных сегментов менее выражен, при этом негативные экономические факторы в них с запасом компенсируются положительными», — говорится в докладе. Так, в электро- и теплоснабжении положительный эффект (плюс 83 млрд руб.) достигается за счет перенаправления товарных и финансовых потоков. В результате повышения температуры снижается выпуск сектора теплоснабжения из-за сокращения спроса на тепло, но при этом растет выпуск электроснабжения за счет потребности в кондиционировании, может быть увеличен экспорт угля, сэкономленного за счет теплоснабжения и ГЭС. Кроме того, здесь учитывается рост потребления домохозяйств на фоне экономии на услугах ЖКХ.

Июнь в Москве назвали самым влажным «в эпоху глобального потепления»

Общество

Экономический ущерб от наводнений и таяния многолетней мерзлоты компенсируется, согласно расчетам авторов, за счет доходов, формирующихся в строительстве и смежных отраслях при реализации адаптационных мероприятий (плюс 45 млрд руб. в общей сложности).

Максимальные по масштабу негативные эффекты (минус 1,1 трлн руб.) возникают в связи со смертностью населения от сердечно-сосудистых и респираторных заболеваний, вызванных жарой, говорится в докладе. Однако позитивные факторы все-таки компенсируют негативные с небольшим запасом (чистый эффект — плюс 7 млрд руб.), поскольку снижение смертности от холодов в зимний сезон немного превысит рост смертности из-за жары в летний сезон.

На фоне глобального потепления и вызванных им последствий для мировой экономики (засухи, пожары, неурожай) Россия может извлечь выгоду за счет роста ценности своих природных и экологических активов — водных, почвенных, лесных ресурсов, писали в докладе научный руководитель ИНП РАН Борис Порфирьев и директор Главной геофизической обсерватории им. А.И.Воейкова Владимир Катцов. Они не исключали улучшения перспектив развития производств ресурсной экономики и их продукции, в частности водоемкой, включая зерновые и металлы, и экспорта «виртуальной воды» (то есть товаров, для производства которых требуется много воды). Среди других позитивных аспектов они называли рост продуктивности сельского хозяйства и увеличение продолжительности сроков навигации по крупным рекам России.

Выступая на форуме «Климатическая повестка БРИКС в современных условиях» 30 августа, Широв (ИНП РАН) заметил, что пять-шесть лет назад значительная часть экспертного сообщества считала, что климатическая повестка несет для российской экономики очевидные потери и «России нужно в этом вопросе иметь защитную позицию». Однако расчеты показывают возможность того, чтобы климатическая повестка стала одним из векторов развития экономики, подчеркнул он.

Если с митигацией (то есть сокращением выбросов углекислого газа) «все стало более-менее ясно» — «нужно из огромного количества решений выбрать наиболее эффективные с точки зрения снижения выбросов и формирования дополнительных доходов у бизнеса», — то ситуация с адаптацией к изменениям климата более сложная, поскольку прямые и косвенные эффекты от нее пересекаются. Широкого спектра адаптационных проектов со стороны бизнеса почти нет, отметил Широв. Вместе с тем, по оценкам ИНП РАН, потенциал позитивного влияния именно адаптационных мер в совокупности с положительными эффектами потепления может быть особенно значимым для экономики, указал он.

Финансирование проектов по митигации и адаптации неоднородно, согласился другой участник сессии, партнер Kept Владимир Лукин. «При финансировании митигации наибольшее количество финансов идет в проекты, которые реализуются в самых углеродоемких отраслях (энергетика, ископаемые ресурсы). Если мы посмотрим на адаптацию, то проблема с водными ресурсами финансируется, а остальные аспекты, ничуть не менее важные (логистика, надежность энергообеспечения), финансируются в гораздо меньшей степени», — сказал он. По словам эксперта, это совершенно непропорционально оценкам рисков.

Основная причина в сложности определения количественного результата и результативности мероприятий по адаптации, пояснил Лукин. «Здесь финансирование идет превентивно, и результат, выраженный в денежном эквиваленте, очень сложно оценивается, тем более в какой-то перспективе. Это создает барьер в финансировании адаптации», — подчеркнул он.

Арктика нагревается в два раза быстрее, чем остальная часть планеты: средняя температура в регионе увеличилась примерно на 2–3 ˚С с доиндустриального периода по сравнению с приблизительно 1 ˚С для планеты в целом, говорит профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Михаил Аким. По его словам, таяние вечной мерзлоты в Арктике запускает «самоусиливающийся цикл», когда хранившийся в твердой форме углерод высвобождается из земли в виде углекислого газа и метана. Это приведет к дополнительному потеплению, предостерегает он.

«Арктические регионы нуждаются в инновациях, особенно в строительстве, где суровые условия и удаленность увеличивают стоимость и углеродный след, что может способствовать решению демографических проблем и развитию региона», — отмечает эксперт.

США обновили стратегию по Арктике с учетом потепления и расширения НАТО

Политика

СПМ в средне- и долгосрочной перспективе будет активно развиваться, но вместе с этим будут расти риски устойчивого развития всего Арктического региона, которые сейчас крайне сложно оценить, подчеркивает Аким. С одной стороны, таяние льдов открывает новые возможности для судоходства, использование СМП сокращает маршруты между Европой и Восточной Азией на 43%, что позволяет экономить топливо и снижать выбросы. С другой — использование арктических маршрутов сопряжено с рисками разливов нефти и экологического загрязнения, есть опасения, что выбросы сажи от судов могут ускорить таяние льда. Кроме того, СМП имеет ограниченные способности пропуска крупных судов, обращает внимание Аким.

Для России арктическое судоходство и развитие СМП в условиях санкционного давления приобрело еще большее стратегическое значение, указывает он. В частности, развитие СМП необходимо для обеспечения реализации проектов по добыче минерального сырья в Арктической зоне, а также играет важную роль для «северного завоза» — мероприятий по регулярному и бесперебойному снабжению жизненно важными товарами районов Крайнего Севера. Однако на сегодняшний день, «с учетом сложной геополитической обстановки и все еще развивающейся инфраструктуры», транзитный потенциал СМП используется достаточно слабо, считает эксперт. «Проблемы с поставками судового оборудования и комплектующих для строительства грузового и ледокольного флота на российских верфях ввиду санкционного давления приводят к переносу сроков спуска на воду строящихся судов под реализуемые арктические проекты», — поясняет он.