Рублевая паника: стоит ли покупать валюту во время кризисов

Фото: ИТАР-ТАСС

Многие люди построили собственные простые и, казалось, логичные прогнозы: одним из результатов западных санкций может стать сокращение притока наличной валюты в страну, валютное «обезвоживание». Значит, надо покупать ее сейчас, пока она доступна и пока на ее приобретение нет ограничений. Вокруг обменников и в отделениях банков начался ажиотаж, люди брали доллары по 37–39 рублей, евро – 
по 51–53 рубля, хотя официальные курсы Банка России едва превышали 36 рублей за доллар и не дотягивали до 50 рублей за евро. Эти люди совершили классическую ошибку, которую во время кризисов непрофессионалы совершают вновь и вновь.

Наступая на грабли

В попытках спешно перевести сбережения в иностранную валюту в ответ на внутри- и внешнеполитические злоключения кроется сразу несколько ошибок. Во-первых, люди обычно преувеличивают влияние на курс рубля факторов, связанных непосредственно с Россией: в реальности его динамику определяют преимущественно глобальные тренды, в которых большинство рядовых инвесторов разбираются плохо или не разбираются вовсе. Во-вторых, гражданам часто не хватает понимания, что развитие событий по самому негативному сценарию, вероятнее всего, с запасом отражено в текущем курсе рубля. В-третьих, сигналом к «сбросу» рублей нередко служат не перемены в политике или экономике сами по себе, а вызванная ими девальвация. То есть уже после того, как рубль заметно обесценивается, люди бегут в обменники, закупая валюту по завышенному курсу, часто на пике.

В марте был зафиксирован максимальный с зимы 2009 года интерес населения к долларам и евро – об этом свидетельствует помесячная статистика Банка России по так называемым нетто-покупкам валюты физлицами у банков (нетто – разница между объемами покупки и продажи). Граждане покупали валюту, чтобы застраховаться от дальнейшей девальвации рубля, а рубль именно на этих «панических» уровнях стал укрепляться. К концу первого полугодия официальные курсы американской и европейской валют опустились ниже 34 и 46 рублей соответственно. На международном спот-рынке, согласно оценкам агентства Bloomberg, рубль с начала горячей, «юго-восточной» фазы украинского кризиса укрепился к доллару более чем на 6% – это один из самых сильных результатов среди 30 наиболее популярных валют.

Долгосрочные замеры указывают на безусловное ослабление рубля, хотя все не так плохо. По состоянию на середину 2014 года официальный курс рубля по отношению к бивалютной корзине снизился: за год – примерно на 5%, за пять лет – на 6%, за 10 лет – на 23%. Девальвация есть, но стоит ли пытаться компенсировать ее покупкой валюты? Тем более с учетом значительной разницы в ставках по банковским вкладам в рублях и в иностранной валюте (если вы не из тех, кто не верит в банковскую систему как таковую и хранит наличные дома).

Исходя из данных Банка России по величине средневзвешенных ставок по вкладам физлиц на один год, в среднем за последние 10 лет доходность рублевых депозитов на 3,5 процентных пункта превышала доходность депозитов в долларах и евро (8,6 против 5,1% годовых). Открыв в середине 2004 года и регулярно переоформляя годовой вклад в рублях (каждый раз по новым, актуальным ставкам), к середине нынешнего года вы увеличили бы сбережения примерно на 120% с учетом рекапитализации процентов. Аналогичный прием с бивалютным вкладом (поровну в долларах и евро) принес бы только 65%. То есть разница в приросте почти в три раза перекрывает потери от девальвации рубля. В этом году, к слову, рублевые ставки выше валютных на 4,5–4,7 пункта.

Кроме того, надо учитывать, что приведенные оценки девальвации не означают, что «рублефобы», поменявшие отечественные деньги на валюту, именно столько на ней и заработали. По статистике Банка России, наибольший объем закупок долларов и евро населением приходился на времена, когда их курс достигал локальных максимумов. С такой «стратегией» даже на долгосрочной девальвации нажиться крайне трудно.

Хуже поздно, чем никогда

«Приобретать валюту (кстати, полностью переводить в нее сбережения в любом случае не стоит, разумнее придерживаться диверсификации) надо во времена более-менее стабильной конъюнктуры рынка, а еще лучше – когда валюта дешевеет, как это было в конце весны – начале лета», – говорит Антон Токмаков, начальник отдела конверсионных операций Абсолют Банка. Он советует брать пример с Минфина, который пополняет Резервный фонд регулярно, равными частями, однако уходит в сторону, когда на рынке царит ажиотажный спрос.

Но этим профессионалы и отличаются от любителей: нерациональное поведение последних фактически предопределено. Профессиональные игроки (банки, инвестфонды и т.д.) в режиме нон-стоп следят за событиями и тенденциями в экономике и политике, чтобы вовремя выявить перемены, способные сдвинуть баланс спроса и предложения на валютном рынке. «Обычные, непрофессиональные инвесторы «включают» переосмысление реальности уже после того, как фундаментальные факторы значительно изменились. Настолько, что у СМИ наконец появляется повод сообщить людям о переменах, зачастую преувеличив драматизм ситуации, накрутив интригу», – рассуждает Антон Токмаков.

Публика обращает внимание лишь на яркую «картинку». И именно потому, что она яркая, возникает соблазн делать далеко идущие выводы, в том числе о перспективах рубля. Если конфликт между Россией и Западом – значит, новая холодная война, если санкции – то полный отказ Европы от закупок российского газа и арест всех российских активов за рубежом. Девальвация? Разумеется, она будет исчисляться в десятках процентов.

Профессиональные инвесторы «лучше» не потому, что могут прогнозировать события вроде Майдана и возвращения Крыма России, влезать в мозги Владимира Путина, Ангелы Меркель или Барака Обамы. Они просто понимают, как важен российский газ для европейской энергетики. Благодаря всестороннему изучению фундаментальных факторов, влияющих на валютный рынок, они поняли это давно и не впали в истерику от новостей об угрозе изоляции России. Ведущие инвестиционные банки в разгар «юго-восточной» фазы украинского кризиса выпустили обзоры, в которых предполагали, что санкции не будут по-настоящему жесткими, а ущерб России – ощутимым.

Допустим, они ошиблись и ситуация и дальше будет развиваться по пессимистичному сценарию: ВВП России по итогам 2014 года упадет на 2%, а не вырастет на те же 2%, как ожидали экономисты в январе-феврале. Как эта разница в 4% «недополученного» ВВП должна отразиться на курсе рубля за этот год? Он тоже должен упасть на 4%? Или на 44%? И как быть с тем, что с весны прошлого по весну нынешнего года рубль уже девальвировался на 10% именно из-за растущих опасений стагнации российской экономики?

Согласно экономической науке, с какого-то момента девальвация истощает саму себя: срабатывают механизмы, известные как «автоматические стабилизаторы». Низкие темпы роста ВВП в России сейчас не стоит считать фактором, который однозначно должен вести к ослаблению рубля, объясняет экономист банка Credit Suisse Алексей Погорелов. «Слабая экономика означает слабый внутренний спрос, в том числе потребительский, что, в свою очередь, оборачивается торможением роста импорта. Он, кстати, не только не растет в нынешнем году, но даже сокращается», – подчеркивает эксперт. По его словам, объемы российского экспорта, который в меньшей степени зависит от деловой конъюнктуры в самой России, в денежном выражении тоже сокращались, но незначительно – несравнимо с объемами импорта. Такому раскладу способствовала и девальвация рубля в конце 2013-го – начале 2014-го. «В итоге мы наблюдаем увеличение положительного сальдо торгового баланса России. Оно и раньше было немаленьким, а становится еще больше. Подобное развитие событий, с точки зрения профессиональных участников валютного рынка, должно играть в пользу укрепления или хотя бы стабильности курса рубля», – отмечает Алексей Погорелов. Он утверждает, что по-настоящему сильные движения на валютном рынке могут быть вызваны только фундаментальными сдвигами в экономике, а метания инвесторов лишь добавляют волатильности в кратко- и среднесрочную динамику курса. «Говоря упрощенно, в то время как экономика определяет укрепление или ослабление рубля на 10%, стихийная, эмоциональная реакция инвесторов на горячие новости – всего на 1–3%», – заключает он.

Аполитичный рубль

Мы получили прекрасную возможность лишний раз убедиться в этом, наблюдая за «необъяснимым», «неожиданным» ростом курса рубля с марта как минимум по июнь. «Инвесторы не могли игнорировать тот факт, что российская экономика, несмотря на все геополитические приключения, в плане международных финансовых сравнений остается довольно крепкой. Россия имеет положительное сальдо текущего баланса, какой-никакой профицит бюджета, крайне низкий уровень госдолга – таким «соцветием» не может похвастаться ни одна другая крупная развивающаяся страна», – констатирует Алексей Погорелов.

Кроме того, в это время рос интерес международных инвесторов к рискованным активам. Глобальная финансовая конъюнктура – наиважнейший фактор, который по большей части упускается из виду непрофессионалами-обывателями. «Среди глобальных игроков, чья совокупная финансовая мощь измеряется триллионами долларов, царит «корзинное» восприятие рискованных активов», – говорит Евгений Кочемазов, управляющий портфелями облигаций в УК «Альфа-Капитал». Если инвесторам начинает казаться, что пришло время нарастить вложения в emerging markets, они скупают валюту широким фронтом – рубли, турецкие лиры, бразильские реалы и т.д. «Сбрасываются эти валюты тоже всей «кучей». Зачастую фундаментальные различия между отдельными странами на каком-то отрезке времени игнорируются», – добавляет Кочемазов.

Глобальные игроки руководствуются глобальными же идеями. Осенью прошлого года, когда появились признаки улучшения дел в американской экономике, Федеральный резерв США стал сворачивать программу скупки активов, благодаря которой долгое время поддерживался высокий уровень долларовой ликвидности в мировой финансовой системе. Началось «бегство в доллар», валюты развивающихся стран скопом обесценивались с ноября по середину февраля. С конца зимы статистика по американской экономике стала разочаровывать, и пошли разговоры, что Федрезерв будет вынужден умерить темпы ужесточения монетарной политики.

Добавьте сюда частичный переход Европейского центробанка к политике отрицательных процентных ставок в мае. И все это в условиях, когда центробанки ведущих развивающихся стран, в том числе России, наоборот, проводят довольно жесткую кредитно-денежную политику. Как результат, по всему миру рискованные валюты выросли. И рубль вместе с ними.

Чтобы оценить зависимость курса рубля от изменений глобального «аппетита к риску», сопоставим динамику его среднемесячных значений (в них сглажены краткосрочные колебания, что полезно для оценки фундаментальной картины) с аналогичным показателем корзины 10 рискованных валют. В такую корзину включены валюты, которые отвечают следующим условиям. Во-первых, они более-менее доступны для иностранных игроков. Во-вторых, они представляют крупные государства – входящие в топ-30 по размеру ВВП. В-третьих, экономики этих стран считаются наиболее чувствительными к переменам в глобальном экономическом и/или сырьевом цикле. В нашем списке оказались валюты Австралии, Канады, Бразилии, Мексики, ЮАР, Турции, Польши, Индии, Индонезии, Южной Кореи. В нем нет китайского юаня, потому что его курс, по сути, остается несвободным, администрируемым.

Коэффициент корреляции курса рубля с курсом этой корзины по отношению к доллару за последние 10 лет составляет больше 0,8, за пять лет и три года – больше 0,9. Иначе говоря, изменения стоимости рубля на 80–90% определяются колебаниями глобального спроса на широкий спектр рискованных валют. Следовательно, россияне, придающие чрезмерное значение приключениям и трудностям, которые переживает Россия, ввязываются в большую игру, не понимая ее правил. Со всеми последствиями.

Михаил Лосев