Эксперты оценили, когда снизится инфляция и как замедлится экономика

Фото: Кирилл Зыков / РИА Новости

Темпы роста экономики в ближайшие годы замедлятся, но до какого уровня, прогнозировать сложно, а инфляция в краткосрочном периоде вряд ли снизится. К такому мнению пришли экономисты, принявшие участие в дискуссии «Российская экономика в следующие три года: потенциал и риски» в рамках Финансового конгресса Банка России в Санкт-Петербурге. Сессию модерировал зампред ЦБ Алексей Заботкин.

По прогнозу Минэкономразвития, рост ВВП по итогам этого года составит 2,8%, а в 2025–2027 годах выйдет «на устойчивые темпы на уровне 2,3–2,4% в год, что будет обеспечено ростом внутреннего спроса». В 2023 году ВВП вырос на 3,6%. В первом квартале этого года экономика росла темпом 5,4%, а по итогам пяти месяцев рост оценивается в 5%, сообщило Минэкономразвития 3 июля.

По словам профессора НИУ ВШЭ Олега Вьюгина, Россия сейчас находится в условиях ограниченных финансовых и трудовых ресурсов, а также существенных технологических ограничений. Эти факторы «приводят к однозначному выводу, что темпы роста экономики в ближайшие два года будут падать». «В цифрах нельзя четко сказать, 1–2% — видимо, где-то в этих пределах мы будем находиться», — сказал он.

По мнению эксперта, развитие крупных технологических проектов невозможно, «если экономика замкнута, находится в технологической автаркии». В таких условиях усилия для создания чего-то нового не оправдываются с точки зрения затрат, а «заимствования сейчас и в ближайшие годы будут весьма ограничены». Он привел в пример самолет Sukhoi Superjet 100, в процессе создания которого предполагалось, что он должен продаваться по всему миру. «Затраты настолько велики, что они оправдываются, только если продукт конкурентоспособен и продается на большом рынке. На маленьком рынке такие инвестиции не окупаются. Это касается и автомобилестроения в России», — заметил Вьюгин.

Россию ждет замедление темпов экономического роста, согласилась главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. «Но мне кажется, оно может быть не очень значительным, потому что у нас в ряде территорий и в целом в периметре экономики, скорее всего, произошло повышение потенциальных темпов роста. Мы будем возвращаться к траектории более сбалансированного экономического роста, но, скорее всего, эта траектория выше, чем была до 2019 года», — сказала она.

Консенсус аналитиков, опрашиваемых Банком России, по потенциальному росту экономики — 1,5%. Однако в Минэкономразвития весной заявляли, что потенциальные темпы роста в России «не ниже 2%, а по мере развертывания технологической базы — 3%».

За последние пять лет российская экономика «протестировала» на себе два «очень новых шока» — пандемию коронавируса и военную операцию на Украине, напомнила главный экономист «Т-Инвестиций» (бывшие «Тинькофф-Инвестиции») Софья Донец. И в ближайшие годы предстоят новые шоки, например завершение военной операции, считает она.

Поэтому «вернуться к пятилетке стабильности в условиях факторов высокой неопределенности не удастся», уверена Донец. К тому же стопроцентной стабильности в экономике не бывает, подчеркнула она. «Всегда есть цикл: в пятилетке до 2020 года и после 2020 года оказался примерно одинаковый средний рост экономики — 1–1,5% и средний уровень инфляции — 7%», — указала экономист.

На каком уровне стабилизируется рост ВВП после замедления, спрогнозировать сложно, отметила Донец. «Спустимся мы к темпам роста 2,5–4% или, как было, 1–1,5%, покажет время», — сказала она.

По мнению Донец, сейчас российская экономика оказалась «в ситуации классического перегрева из учебника». «Как показывает практика, циклы не вечны, перегрев не бывает вечным. Здесь у нас денежно-кредитная политика, как мне кажется, сделала все, что могла, для разворота, бюджетная политика вроде бы делает. Вернуться к стабильности можно, если сохранится та направленность политики, которая есть», — отметила она.

За последние полгода отмечаются «существенные положительные сигналы в пользу того, что бюджет будет стараться проводить более сбалансированный подход», заявила Орлова. Однако опыт последних лет говорит о том, что «в условиях постоянных внешних шоков в принципе достаточно трудно придерживаться такого подхода и он, вероятно, будет все время тестироваться реальностью», добавила она.

Спрос будет продолжать поддерживаться бюджетным фактором, а что касается предложения — тут «мы дошли до предела трудовых ресурсов», указала Орлова. В результате на горизонте следующих лет в соотношении экономического роста и инфляции будет больше инфляционных рисков при дополнительном стимулировании спроса, считает она.

Экономика оказалась в двух ловушках: высокие ставки и активно развиваемые меры по их субсидированию и бурный рост зарплат, повлиявший на инфляцию, полагает заместитель мэра Москвы в столичном правительстве, руководитель департамента экономической политики и развития города Мария Багреева. Субсидирование ставок стимулировало спрос и работало как проинфляционный фактор. Такая мера поддержки должна остаться только в точечном варианте, например для стартапов, считает она.

Что касается влияния на инфляцию кадрового голода и роста зарплат, то государству вместе с бизнесом придется активно участвовать в проектах по повышению производительности труда, потому что развиваться экстенсивно, нанимая все больше сотрудников, уже нельзя, заявила Багреева. «Я не верю в чудо, у нас инфляционная волна не монетарной природы, и мы долго будем заниматься этой проблемой», — заключила она.

По словам Вьюгина, при достижении пределов для дальнейшего наращивания государственного финансирования «появляется зуд искать еще источники, которые были бы не монетарные (это опасно для страны), например попытка национализировать предприятия, чтобы их в казну направить».

«Однако, если разумно ко всему подходить, я считаю, что дезинфляционный сценарий — это вполне реальная вещь», — заявил он. Экономист пояснил, что «есть политические решения, которые требуют урегулирования, мягко назовем, внешних противоречий». «Там возможности есть, работа ведется. Если этот процесс как-то будет урегулирован, то давление на государственные финансы можно будет снизить и потребность в дальнейшем бюджетном стимуле, а на самом деле windfall-доходах (вероятно, имеется в виду изъятие сверхдоходов от экспорта сырьевых товаров. — РБК), которые использовались, чтобы простимулировать отдельные отрасли, отпадет в существенной мере», — пояснил он.

В таком случае можно будет в пределах полутора лет перейти к более низкой ставке, «которая запустит уже рыночные механизмы инвестиций и технологического развития». «Это в принципе реализуемо, надо только захотеть это сделать», — подчеркнул Вьюгин.

Хотя в краткосрочном периоде инфляционных рисков больше, но в долгосрочном — есть факторы, которые остаются на стороне более низкой инфляции, полагает Донец. Если раньше большую роль для инфляции играли разовые шоки по курсу рубля, то сейчас зависимость от колебаний на нефтяном рынке стабилизируется за счет бюджетного правила, а также «сложилась новая реальность, в которой ситуация получения шока по курсу в связи с оттоком капитала стала менее вероятной».

Другой фактор — демографический: стареющие страны с дефицитом молодежи и хронически низкой безработицей имеют, как правило, самую низкую инфляцию, указала Донец.

Кроме того, на проявление эффекта от повышения ключевой ставки отводится от трех до шести кварталов, напомнила она. «Требуется время, чтобы наши решения об ужесточении (денежно-кредитной политики, ДКП. — РБК) повлияли на кредитование, через него — на спрос и затем на инфляцию. С момента, когда ставка стала 16%, три квартала пройдут только в третьем квартале 2024 года», — согласился Заботкин.

Сценарий высокой или низкой инфляции — это во многом политический выбор, заявил председатель правления банка «Дом.РФ» Артем Федорко. «Думаю, что при наличии определенной политической воли любой из этих сценариев вполне реализуем при условии, что экономика остается конкурентной, рыночной», — сказал он.

Заботкин в ответ на эту реплику подчеркнул, что при любом сценарии ЦБ будет проводить ту денежно-кредитную политику, которая вернет инфляцию на нужный уровень — таргетируемые 4%. По итогам 2023 года инфляция составила 7,4%, а на 1 июля инфляция за 12 месяцев достигла 9,2%. «Другое дело, что если экономика сталкивается с более жесткими ограничениями, то для достижения этой низкой инфляции потребуется больший уровень жесткости. И чем эффективнее на стороне структурной адаптации бизнеса будут расшиваться узкие места, тем быстрее можно будет говорить о возвращении к нейтральной ДКП», — заметил он.

Орлова среди проинфляционных факторов назвала изменение стратегии поведения населения со сберегательной на потребительскую. Сейчас, по ее словам, население поставило на паузу потребление и менее активно возвращается к потребительской модели поведения, чем это было после 2015–2016 годов. По словам Федорко, бурный рост зарплат в последние полтора года привел к значительному росту доли населения с доходами выше медианных. Однако, несмотря на то что доходы у них стали уже на уровне среднего класса, потребительские предпочтения и привычки сохранились на уровне более низких сегментов потребления. Люди зарабатывают достаточно много, но по-прежнему потребляют все те же базовые товары, просто в большем количестве, у них не сформировалась привычка сберегать, переходить в иные сегменты потребления — улучшить жилищные условия, больше потреблять в сегменте образования, фитнеса, пояснил он.

«Хочется верить, что эти люди удовлетворят свои базовые потребности и перейдут к модели сбережения, денежно-кредитная политика этому способствует», — резюмировал Федорко.