Что означают санкции ЕС против российских бизнесменов

Фото: Олег Яковлев / РБК

Евросоюз в ходе очередной волны экономических санкций против России внес в санкционный список 26 российских граждан, включая «олигархов» (термин из текста официального решения ЕС) Игоря Сечина, Николая Токарева, Алишера Усманова, Петра Авена, Александра Пономаренко, бизнесменов Геннадия Тимченко и Алексея Мордашова, Михаила Фридмана, а также страховую компанию СОГАЗ. Под санкции также попали пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков, вице-премьер Дмитрий Чернышенко, ряд министров, военачальников и государственных «пропагандистов».

Физическим лицам запрещается въезд в страны Евросоюза (кроме случаев острой гуманитарной необходимости или для участия в межправительственных встречах, направленных на те же цели, что и санкции). У физических лиц и компании СОГАЗ также замораживаются все активы — «средства и экономические ресурсы», если таковые окажутся в юрисдикции стран ЕС.

У подсанкционных бизнесменов есть не только многомиллиардные активы в России, но и доли в европейских компаниях (возможно, также объекты недвижимости). Так, Фридман является одним из бенефициаров инвестиционного холдинга LetterOne, базирующегося в Люксембурге, а Мордашов через кипрскую Unifirm Limited владеет 34% немецкого туроператора TUI. TUI уже заявила, что, по ее мнению, санкции против Мордашова не окажут негативного влияния на ее деятельность. РБК направил запрос в LetterOne.

Фридман и Авен уже заявили, что намерены оспорить решение Евросоюза о внесении их в санкционный список из-за российской военной операции на Украине, указав, что «глубоко потрясены заведомо ложными утверждениями, содержащимися в постановлении ЕС, цель которых — оправдать введение санкций против них». Мордашов сказал, что не понимает причин такого шага со стороны ЕС. «Абсолютно не имею никакого отношения к возникновению нынешней геополитической напряженности», — отметил он, добавив, что далек от политики.

В общем виде ограничительные меры ЕС запрещают европейским компаниям и банкам любую экономическую активность с подсанкционным лицом, а также принадлежащими ему бизнесами. Основные правила обращения с российскими лицами под санкциями сформулированы в самом первом документе ЕС на эту тему — Регламенте от 17 марта 2014 года, вводящем ограничительные меры за действия, подрывающие территориальную целостность и суверенитет Украины, говорит РБК исследователь санкций в Европейском университетском институте во Флоренции Ян Лепеу. «Никакие средства и экономические ресурсы не должны предоставляться, прямо или косвенно, физическим или юридическим лицам, организациям и государственным органам», внесенным в санкционный список, следует из документа.

На практике это означает, что европейские компании не вправе ни поставлять товары (услуги) лицу, внесенному в санкционный список, ни закупать у него их. Это прямо следует из двух заключений Еврокомиссии от июня 2020-го и от июня 2021 года, посвященных разбору санкционных кейсов (.pdf, pdf).

Однако ЕС внес в список только предпринимателей, а не связанные с ними компании. Тем не менее, если определено, что фигурирующее в списке лицо контролирует структуру А, то считается, что контроль со стороны лица распространяется на все активы, принадлежащие структуре А, а санкционные правила распространяются на всю цепочку подконтрольных активов, объясняла Еврокомиссия. Так, «предоставление экономических ресурсов структуре, не находящейся в санкционном списке, но которая принадлежит или контролируется лицом, внесенным в санкционный список, рассматривается как косвенное предоставление экономических ресурсов самому этому лицу», говорилось в документе от июня 2021 года. Соответственно, компаниям и банкам ЕС запрещено совершать платежи в адрес какой-либо структуры (независимо от того, где она находится — в ЕС или за его пределами), если это будет означать прямое или косвенное предоставление средств или экономических ресурсов подсанкционному лицу.

Это создает потенциальные проблемы для российских экспортеров, связанных с фигурантами санкций. Если будет признано, что подсанкционное лицо контролирует такую компанию, европейские клиенты, скорее всего, не смогут покупать у нее товары. Исключение из этого правила возможно, если в конкретном случае будет специально доказано, что денежные платежи в адрес компании не будут использоваться в интересах лица, внесенного в санкционный список. Например, в металлургической «Северстали» попавшему под санкции Мордашову принадлежит 77% акций, следует из информации на ее сайте. РБК направил запрос в «Северсталь».

В ряде случаев российские вертикально интегрированные компании ввозят товары в ЕС через зарегистрированного там дочернего импортера, который далее продает их европейским клиентам. Но Еврокомиссия специально разбирала эту ситуацию и пришла к выводу, что совершение платежей в адрес европейской «дочки», подконтрольной структуре А, равнозначно предоставлению средств этой структуре. И если структура А подконтрольна фигуранту санкционного списка, платежи могут рассматриваться как косвенно осуществляемые в пользу данного лица.

В отличие от американских санкций, где важно формальное владение не менее 50% акций, европейские ограничительные меры ориентируются как на понятие «владение», так и на понятие «контроль». Отсюда следует, что отношение контроля может быть установлено даже в случаях, когда лицо владеет менее 50% акций. Оценка того, контролирует индивид компанию или нет, лежит на ее потенциальных контрагентах в Евросоюзе или в сложных случаях может быть осуществлена национальным компетентным органом (в ЕС санкционную политику определяют Европейский совет и Еврокомиссия, но ее реализацией каждая страна занимается самостоятельно).

Общие критерии, сформулированные Еврокомиссией, включают полномочия по назначению или снятию большинства членов правления или наблюдательного совета, использование части или всех активов компании, принятие на себя финансовых обязательств компании, осуществление влияния на корпоративную стратегию, бизнес-планы и т.д. Из материалов Еврокомиссии следует, что контролирующим лицом в особых случаях может быть признан и руководитель компании, не будучи основным акционером.

Самый простой способ избежать санкционных последствий для компаний, подконтрольных фигурантам, но самим не внесенным в санкционные списки, — это выйти из их капитала или снизить долю до миноритарной с гарантированным отсутствием контроля, а также на всякий случай оставить руководящие посты.

Как отмечали юристы международной юрфирмы Skadden Arps в отраслевой публикации (есть у РБК), в отличие от американских санкций в Евросоюзе в общем случае не действует «правило 50%», когда нужно суммировать доли подсанкционных лиц в компании, чтобы понять, попадает ли она сама под санкции (согласно американским санкциям, если совокупная доля равна или превышает 50%, то попадает).

Если два акционера заключили соглашение о совместном контроле, то на такую компанию будут распространяться санкции ЕС, включая заморозку ее активов, следует из санкционных регламентов Евросоюза (.pdf). Кроме того, европейские контрагенты все равно должны внимательно проверять структуру, в которой нескольким фигурантам санкционного списка принадлежит более 50%, на предмет того, не используют ли фигуранты компанию для обхода европейских санкций против себя. Также, если европейские операторы все-таки заморозят активы такой компании, блокировку можно снять, если будет показано, что организована такая корпоративная структура, которая изолирует подсанкционное лицо и не позволяет ему воспользоваться этими активами или экономическими ресурсами, следует из санкционных документов ЕС.

В санкционном списке ЕС присутствуют два руководителя компаний — главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин и президент «Транснефти» Николай Токарев.

Миллиардер Алишер Усманов владеет 49% холдинга USM (среди его основных активов — «Металлоинвест» и «МегаФон»), но является его крупнейшим акционером (другие акционеры — Владимир и Варвара Скоч, Фархад Мошири и Иван Стрешинский). РБК направил запросы в «Металлоинвест» и «МегаФон». В декабре 2021 года холдинг продал принадлежавшие ему 54% в компании «МФ Технологии», которая контролирует VK (бывшая Mail.ru Group).

Среди активов Алексея Мордашова кроме «Северстали» (77%) — золотодобывающая компания Nord Gold (99,94%), «Силовые машины» (в 2018 году попала под санкции США из-за поставки турбин в Крым), сеть гипермаркетов «Лента» (77,99% у «Севергрупп»). РБК направил запрос в Nord Gold. «Лента» отказалась от комментариев.

Что касается европейских компаний, то у LetterOne (долями владеют Фридман и Авен) и TUI (доля у Мордашова) есть шансы доказать, что российские бизнесмены на самом деле их не контролируют. Сейчас на сайте TUI сказано, что Unifirm, владеющая 34% компании, «находится под косвенным контролем Алексея Мордашова». На сайте LetterOne, по крайней мере до 27 февраля, была страница Михаила Фридмана, «председателя и сооснователя L1», и Авена, «члена совета директоров L1 Holdings и L1 Investment Holdings». Однако сейчас их профили удалены (адреса выдают ошибку 404). В годовом отчете LetterOne за 2020 год Фридман назывался «основным акционером».

Фридман и Авен являются одними из семи бенефициаров зарегистрированной в Люксембурге холдинговой компании ABH Holdings (ABHH, консорциум «Альфа-Групп») с активами в России и ряде других стран. ABHH владеет кипрской компанией ABH Financial Limited, которая, в свою очередь, владеет 100% российского Альфа-банка, следует из отчетности ABH за первое полугодие 2021 года, размещенной на сайте Альфа-банка. Фридман является председателем наблюдательного совета консорциума «Альфа-Групп». Консорциум также владеет эффективной долей 47,9% в российской торговой сети X5 Retail Group (головная компания зарегистрирована в Нидерландах). «Санкции касаются частных лиц, а не банка в целом. Поэтому на обычную работу Альфа-банка они никак не повлияют», — сообщила пресс-служба Альфа-банка. РБК направил запрос в X5.

Точные доли Фридмана и Авена в ABHH публично не раскрываются, однако в отчетности ABH Financial, аудированной PwC в России, утверждается, что «ни один из акционеров не владеет/контролирует индивидуально или совместно 50% или более акций ABHH» (.pdf). РБК направил запрос в МИД Люксембурга, отвечающий за применение санкций ЕС на своей территории.