Шалва Чигиринский дал показания против Елены Батуриной
Бизнесмен рассказал суду свою версию спора между самой богатой россиянкой и ее братом
Свои показания Шалва Чигиринский направил 21 апреля в Земельный суд Инсбрука (текст его показаний есть в распоряжении РБК; их подлинность подтвердил сам бизнесмен). В направленном в суд документе Чигиринский рассказывает о своем партнерстве с Батуриной и приводит свою версию событий по возможному разделу «Интеко» — актива, который когда-то принадлежал Виктору и Елене Батуриным и вокруг которого уже долгие годы идут различные судебные разбирательства.
Почему Батурину потребовались показания Чигиринского
В австрийском суде в течение последних трех лет рассматривается дело о защите Виктором Батуриным чести, достоинства и деловой репутации, которые, по версии бизнесмена, пострадали от действий его сестры Елены Батуриной. В иске он утверждает, что Батурина голословно обвинила его в подделке документов, касающихся 25% компании «Интеко». Предмет разбирательства — мировое соглашение и приложение к нему, которое в 2007–2008 годах заключили Батурины.
Суть спора — должна ли Елена Батурина заплатить брату компенсацию за 25% акций «Интеко»: в версиях, которые оказались у сторон на руках, это прописано по-разному. В документе, который у Виктора Батурина, — должна, в приложении у Елены Батуриной такого обязательства нет. По версии Виктора Батурина, тот документ, который находится у его сестры, сфальсифицирован и мог быть изменен в части вопроса о компенсации.
Как пояснил РБК Шалва Чигиринский, около двух лет назад Виктор Батурин встретился с бизнесменом и рассказал свою версию конфликта с сестрой, а уже после начала судебного процесса в австрийском суде попросил его выступить свидетелем.
Виктор Батурин подтвердил, что такие обсуждения с Чигиринским действительно велись, и добавляет, что недавно они приобрели более предметный характер.
Что связывает Чигиринского и Елену Батурину
Чигиринский в своих показаниях напоминает о том, что давно знаком с Батуриными, а также с 1999 года сам был партнером Елены Батуриной по совместным бизнесам в нефтяной отрасли и в сфере недвижимости. Это партнерство строилось на паритетной основе 50/50 и при условии, что все прибыли и убытки делятся между сторонами пополам. «Согласно договоренностям, я должен был обеспечивать финансирование для определенных крупных проектов, связанных с недвижимостью и нефтью, а Елена Николаевна Батурина должна была через своего мужа — мэра Москвы Лужкова Юрия Михайловича — обеспечить устранение любых бюрократических вопросов на пути развития бизнеса», — пишет Чигиринский.
По его версии, с учетом «общественного положения» Батурина сначала настояла на том, чтобы их с Чигиринским партнерство оформлено не было. Совместные компании — Rossini Trade Ltd и Salvini Trading Corp. — с распределением долей партнеров появились только в 2003 году. В пользу этих же компаний Чигиринский передал половину компаний Bennfield Ltd и Kea Enterprises Ltd: первой принадлежал пакет акций нефтяной Sibir Energy, на вторую были оформлены крупные объекты недвижимости в Московском регионе.
Сотрудничество продолжалось вплоть до конца 2008-го — тогда, по версии бизнесмена, Батурина «совместно с рядом лиц осуществила действия по захвату моих долей в бизнесе». Деталей «захвата» Чигиринский не приводит.
Приведенные Чигиринским детали сотрудничества с Батуриной уже частично озвучивались им в 2009 году, в рамках его судебного процесса с кредиторами в Лондоне. Тогда бизнесмен обвинил Батурину в захвате через подставных лиц его доли в Sibir Energy.
В 2010 году в Лондоне между Чигиринским и кредиторами было заключено мировое соглашение — в результате бизнесмен лишился большей части нефтяных и девелоперских активов в России и имущества за рубежом, которые ушли на урегулирование всех претензий кредиторов.
Суды Батуриных в России
Различные судебные процессы вокруг «Интеко» (с различными предметами спора) между Батуриными в России идут уже давно и пока преимущественно не в пользу Виктора Батурина. Например, в 2011–2012 годах Батурин пытался оспорить сделку по продаже «Интеко», оперируя тем, что ему принадлежит четверть компании. Но представленная им версия приложения к мировому соглашению (которая сейчас и фигурирует в австрийском суде) «не может служить допустимым доказательством довода о нахождении в собственности истца 25% акций», следовало из материалов дела.
Что рассказал суду Чигиринский про «Интеко»
Чигиринский общался «по бизнесу и по личным вопросам» с Батуриными «практически ежедневно» — с 1994 года их офисы располагались в одном здании в Никитском переулке.
Совместный бизнес Елены и Виктора Батуриных, организованный на паритетных началах, был основан на производстве пластмасс. Но «радикальные изменения» произошли после того, как «Интеко» решило заниматься строительным бизнесом. «Особенно масштабный рост» пошел в начале 2000-х, когда по инициативе Виктора Батурина были куплены контрольные пакеты «ДСК-3» и «Осколцемента». «Выход на строительный рынок Москвы с использованием беспримерного уровня административного обеспечения со стороны всех структур правительства Москвы» и других форматов поддержки, по версии Чигиринского, позволили многократно увеличить доходность компании.
Далее Чигиринский вспоминает развод Батурина с его женой Натальей — она получила 25% «Интеко», которые, по информации Чигиринского, затем выкупила Елена Батурина всего за $500 тыс. Ее же бизнесмен называет инициатором такой схемы развода с целью завладеть пакетом «Интеко», поскольку экс-супруга «панически боялась» Батурину.
В декабре 2005 года Батурин пришел к Чигиринскому и рассказал об очень «неприятном разговоре» с сестрой — между ними выяснились серьезные разногласия о том, как дальше вести бизнес. Кроме того, Батурина потребовала от брата передать доли в их совместных компаниях бизнесмену Сулейману Керимову, с которым она тогда начала активно сотрудничать в сфере недвижимости. Дату этого разговора Чигиринский помнит особенно хорошо, поскольку накануне исполнилось 200 лет со дня Аустерлицкого сражения — «и мы с Виктором, который так же, как и я, интересовался личностью Наполеона и его военных кампаний», обсуждали его.
После этого разговора отношение Батуриной к брату «радикально изменилось» и переросло «в откровенную ненависть». Чигиринский указывает, что никогда не слышал ни от Елены, ни от Виктора, что последний передал оставшиеся у него 25% «Интеко» сестре. Наоборот, Батурина «высказывала сожаление», что брат сохранит долю в компании. Единственная сделка по акциям «Интеко» между братом и сестрой, о которой знает Чигиринский, — это продажа Батуриным 1% «Интеко» в 2006 году.
Чигиринский, узнав в 2018 году о новых судебных процессах между Батуриными, в которых Елена говорит о подаренных ей братом 25% «Интеко», называет эти заявления «ложными» и «связанными с нежеланием «делиться с братом полученным доходом».
«Глупость и ложь не хотим комментировать», — сообщил РБК Геннадий Теребков, пресс-секретарь Елены Батуриной.
Какой статус у показаний Чигиринского
Аффидевит в системе англосаксонского права — это письменное показание или заявление лица, выступающего в роли свидетеля, дается под присягой и удостоверяется нотариусом или иным уполномоченным должностным лицом, напоминает Дмитрий Горбунов, партнер фирмы «Рустам Курмаев и партнеры».
Наличие присяги подразумевает наличие соответствующей ответственности за недостоверность сведений, изложенных в аффидевите.
Но в Австрии действует континентальная система права, и в этой системе аффидевит, представленный защитой, может не иметь никакого веса в суде и в лучшем случае будет просто принят к сведению, добавляет Горбунов. Подача юридически значимых свидетельских показаний обычно устроена так: допрос свидетелей или обвиняемых осуществляется в присутствии нотариуса или иного уполномоченного лица, в зависимости от особенностей судебной и правовой системы; это лицо подтверждает подлинность показаний и засвидетельствует (подтверждает личность) лиц, которые их дали, а также объясняет в процессе их права и обязанности. Для австрийского суда в этом случае важно решить вопрос, удовлетворяет ли такой документ требованиям местного законодательства, то есть была ли, например, произведена должным образом идентификация. «Таким образом, письменные подтвержденные показания действительно становятся чем-то вроде аффидевита, то есть могут быть приняты судом», — пояснил адвокат.
Шалва Чигиринский — РБК: «Они ссорились часто, как брат и сестра, и это нормально»
— Елена Батурина знает про ваше участие в деле на стороне брата?
— Я не знаю. Последний раз я с Батуриной встретился 12 января 2009 года.
— Разбирательства идут уже много лет, и пока Батурину не удавалось существенно продвинуться в доказательстве своей позиции. Почему сейчас это может произойти?
— Насколько мне известно, в российских судах еще не было процессов между Батуриными по тому предмету, который рассматривается в австрийском суде. Все иные судебные разбирательства Виктора с Еленой проходили в российских судах, которые я до сих пор называю советскими.
Сейчас ситуация совсем иная: факты рассматриваются в австрийском суде, и там есть такая «мелочь», как экспертиза подлинности документов (мирового соглашения и приложений. — РБК), и Батурин, надеюсь, сможет доказать свою правоту. Австрийский суд — это совершенно другой уровень рассмотрения. Если бы мне надо было давать показания для российского суда, то я бы еще подумал, делать это или нет. В австрийском суде я знаю, что дело будет рассмотрено чисто. Экспертизы будут правильные. Эксперта и нотариуса не подкупишь, мошенничества не будет.
— Природа конфликта между Батуриными личная или экономическая?
— Они ссорились очень часто, как брат и сестра, и это нормально. Но эти ссоры всегда заканчивались тем, что Витя уходил в сторону и добровольно отдавал Лене, так сказать, пальму лидерства в этой компании. Он с любовью к ней относился и как к большому начальнику, потому и говорил часто: «Леночка, можно я тебе доложу обстановку». При этом сам Виктор выполнял большой объем рутинной, ежедневной работы, по-английски day-to-day job, без которой никакой успех в бизнесе невозможен.
Но корень конфликта, конечно, экономический. Как говорят мафиози, ничего личного.
— Цель у него — восстановить права на «Интеко»?
— Человек отсидел срок с подачи своей сестры, у него забрали бизнес, который он основал и в котором он играл большую роль. И, естественно, он хочет восстановить справедливость, очистить свое имя, свою репутацию. Он оказался, так сказать, оболганным, оплеванным. Он нормальный человек, нормальный парень совершенно.
— Ваш аффидевит во многом повторяет формулировки из вашего судебного процесса с Батуриной 2009 года.
— Я вынужден был тогда раскрыть свое партнерство с Батуриной, потому что иначе я мог просто остаться без ничего. Она примерно то же самое совершила со мной, что и с Виктором Батуриным, это ее методы. Мы с ней были в партнерских отношениях. Были ли у нее с кем-либо кроме меня партнерские отношения, я не знаю, может быть. Но я был в очень близких отношениях с ней, с ее супругом с Юрием Михайловичем, которого я уважаю, я его очень любил и сожалею о его смерти. Я считаю, что Юрий Михайлович стал жертвой Елены Николаевны.
— В каком плане?
— Елена Николаевна влияла на его решения, она практически зомбировала его для достижения поставленных ею целей. Фактически она создала теневое правительство Москвы под своим руководством.
— Почему активизация процессов против Батуриной началась после смерти Юрия Лужкова?
— В какой-то степени это естественно. Учитывая тот факт, что я очень любил и уважал Юрия Михайловича, я ни в коем случае не сделал бы чего-нибудь против Елены Николаевны, если бы он был жив, по той простой причине, что Юрий Михайлович был фанатически убежден в гениальности своей супруги и в ее безгрешности. Какое-то уникальное чувство любви, уважения к человека и веры в него. И если бы я начал судебное преследование Елены Николаевны, то это бы его очень огорчило. Он всем рассказывал, что Елена Николаевна могла бы и президентом стать. Он мне пересказывал свой разговор с Владимиром Путиным, который в свойственной ему манере очень мягко намекнул, что как-то нехорошо, что Елена Николаевна бизнесом занимается. И Лужков, по его словам, ему ответил: «Владимир Владимирович, это я мешаю Лене зарабатывать. Если бы не я, она разве бы продала цементный завод, чтобы не было конфликта интересов? Если бы не моя должность, Елена была бы мультимиллиардером». Он искренне в это верил.
— Повлияло ли как-то на ваше решение встать на сторону Батурина то, что его сопровождает А1? Вы с ними как-то взаимодействуете?
— У меня была пара встреч с ними, но это просто рутинная работа была: меня спрашивали, что я знаю, что я могу рассказать. Но никаких официальных отношений с А1 у меня нет. Но я думаю, что они не берутся за авантюрные дела или те дела, которые заведомо безнадежны. И это сильный фактор, конечно. Я знаю, так сказать, главных людей в «Альфе», естественно, — Михаила Фридмана, Петра Авена.
— С ними вы ситуацию Батуриных обсуждали? Ведь именно Михаила Фридмана Елена Батурина называла рейдером и бенефициаром всего негатива против себя.
— В дружественной форме обмена информацией. Я думаю, что Елена Николаевна знает точно, что такое рейдерство. Для нее эта тема не должна быть новой. Но почему-то сейчас она обвиняет в рейдерстве тех, кто пытается получить законное свое, ведь, насколько мне известно, А1 является кредитором Виктора, которому должна его сестра.
... Я думаю, что ей придется пересмотреть тот modus operandi, к которому она привыкла. Много лет назад у меня был разговор с Еленой Николаевной. Мы с ней летели в ее самолете, и возник такой разговор. Я ее спросил: «Лена, как ты видишь свою жизнь после Лужкова?» На это она ответила: «Я думала об этом, но так далеко не заглядывала». Но, видимо, нужно было думать.
Тематический проект о российской винодельческой культуре, вине и спиртных напитках
