Глава Wintershall Dea — РБК: «Европе повезло, что есть газ из России»
О взаимоотношениях России и ЕС
Про «Северный поток-2» и американские санкции
Об углеродном налоге в Европе и его влиянии на компании из России
О требованиях экоактивистов и добыче нефти и газа
«Люди — это не только картинка в компьютере»
Зачем вы приезжали на Петербургский экономический форум в начале июня на фоне пандемии коронавируса и ухудшения отношений России и Европы?
— Отношения между Россией и Европой действительно находятся не в лучшем состоянии. И это одна из причин, по которой необходимо продолжать диалог. Прекращение общения никогда не было решением ни одной проблемы, поэтому я считаю чрезвычайно важным то, что мы встречаемся лично, обсуждаем разные темы и проблемы. Из-за этого я приехал в Санкт-Петербург на экономический форум.
Общение через видеочаты — это, конечно, хорошо. Мы можем их использовать в будущем. Но, в конце концов, личное общение они не заменят: люди — это не только картинка в компьютере.
— Вам сложно было получить разрешение на поездку в Россию? Как это устроено в вашей компании?
— У нас были приняты очень строгие эпидемиологические правила. Если ты хочешь поехать за границу, ты должен пройти очень много тестов. Сейчас я почти ежедневно делаю ПЦР-тесты, экспресс-тесты, при этом я уже прошел полную вакцинацию от коронавируса. Пандемии все равно, какую должность ты занимаешь.
— Это не первая ваша поездка за рубеж за последний год?
— На самом деле первая. Моя последняя поездка [до начала пандемии] была в Санкт-Петербург и первая [после перерыва] — тоже.
— Вы встречались с предправления «Газпрома» Алексеем Миллером?
— Я встретился со многими нашими партнерами из «Газпрома», в том числе с Алексеем Миллером. Обсудили все наши проекты, поговорили о будущем, включая темы энергоперехода, — о том, что Wintershall Dea и «Газпром» могут предпринять вместе в области водорода, улавливания и хранения углерода (carbon capture and storage, CCS). Это тоже одна из причин, по которой хорошо было снова встретиться вживую. Также я встретился с вице-премьером Александром Новаком. Мы знаем друг друга с тех пор, как он был министром энергетики. Мы обсудили общие темы Германии и России, касающиеся энергетической политики, а также энергетического перехода и того, какой совместный вклад немецкие и российские компании могут внести в достижение общемировых целей по снижению выбросов.
Что известно про Wintershall Dea
Wintershall Dea — крупнейшая нефтегазовая компания в Европе, принадлежащая нефтехимическому концерну BASF (67%) и LetterOne Михаила Фридмана, Германа Хана и Алексея Кузьмичева, которая была создана путем слияния их активов в июне 2019 года. Ведет добычу газа и нефти в Европе (Норвегии, Германии, а также в России совместно с «Газпромом»), а также работает в Латинской Америке, Египте и на Ближнем Востоке. Компании также принадлежит газотранспортный бизнес, включая 15,5% Nord Stream AG (оператор газопровода «Северный поток»), и она выступает одним из инвесторов строительства «Северного потока-2».
Выручка Wintershall Dea в 2020 году составила €3,64 млрд, EBITDA — €1,64 млрд, чистая прибыль €195 млн.
«Вопросы энергетической политики ЕС должны решаться европейцами»
Во время встреч с Миллером и Новаком вы наверняка обсуждали «Северный поток-2»
— Что вы имеете в виду?
— «Северный поток-2».— Извините, это просто была шутка (улыбается). Конечно, мы обсуждали «Северный поток-2». Как нетрудно себе представить, его я обсуждал на каждой встрече. Согласно данным компании-оператора Nord Stream 2 AG, проект хорошо продвигается c точки зрения прокладки труб.
Если вы имеете в виду политическую составляющую, то этот вопрос обсуждается на межправительственном уровне, и это производит впечатление конструктивного диалога. Например, решение администрации Байдена, которая 19 мая не стала вводить санкции против Nord Stream 2 AG. Это положительный знак, потому что Еврокомиссия и правительство Германии всегда говорили, что вопросы, касающиеся энергетической политики ЕС, должны решаться в Европе — европейцами, а не другими партнерами.
— Можно ли назвать такое решение администрации Байдена дипломатической победой немецких властей?
— Я бы не стал прибегать к словам «победа» и «поражение». Во взаимоотношениях и партнерствах речь всегда идет о нахождении хороших решений и компромиссов, которые устраивают всех.
— Представители Wintershall Dea участвуют в обсуждениях «Северного потока-2»?
— Разумеется, это очень важная тема, и Wintershall Dea принимает участие в дискуссиях на эту тему в различных форматах. Внутреннее производство газа в Европе снижается, при этом у нас амбициозные планы по энергетической трансформации. Мы хотим постепенно отказаться от использования угля и атомной энергии. Для этого нам нужен газ. Трубопроводная инфраструктура, такая как «Северный поток-2», чрезвычайно важна для Европы и ее конкурентоспособности, поэтому я так сильно поддерживаю этот проект.
Нам необходима эта инфраструктура в Европе также для того, чтобы мы были уверены в поставках газа в больших объемах. В марте этого года мы стали свидетелями того, что, если холодно по всему миру, нам нужно максимально возможное количество газа.
— Когда могут начаться поставки по «Северному потоку-2», раз уже достроена первая нитка газопровода?
— Чем раньше, тем лучше. Надеюсь, это произойдет скоро.
— Wintershall Dea, как и другие европейские партнеры проекта «Северный поток-2», одолжила проекту €730 млн. Когда вы ожидаете начало возврата этого кредита? Требуется ли компании дополнительное финансирование?
— Я не могу раскрыть детали контрактов, которые мы заключили с партнерами. Есть график платежей, и мы уверены, что Nord Stream 2 AG при поддержке своего акционера «Газпрома» будет выполнять эти обязательства. Мы не получали запросов о предоставлении дополнительного финансирования.
«Российский газ не только качественный»
— «Ачимгаз» — это одна из больших историй успеха российско-немецких отношений в области энергетики. На проекте ведется добыча, он вышел на полку добычи (плановый уровень добычи. — РБК). Там работает отличная международная команда, состоящая не только из российских и немецких специалистов, но и из представителей других национальностей.
«Ачим Девелопмент» разрабатывает ачимовские отложения на участках 4A и 5А Уренгойского нефтегазоконденсатного месторождения. Мы начали добычу на участке 4А в январе [2021 года], а на участке 5А — в апреле. Сейчас на участке 5А ведутся пусконаладочные работы «под нагрузкой». Увеличение добычи запланировано в течение ближайших месяцев. Команда проекта сумела добиться этих впечатляющих результатов за короткий период времени, несмотря на пандемию коронавируса.
— На встрече с Миллером обсуждались новые совместные проекты в России?
— Мы всегда обсуждаем возможные новые проекты с «Газпромом» в России и за ее пределами. В России у наших партнеров много интересных проектов и активов, в которые мы можем привнести наши знания, приобретенные за последние годы.
Как вы можете прокомментировать заявление главы Минэнерго США Дженнифер Грэнхолм, которая сказала, что российский газ самый грязный в мире и поэтому она против «Северного потока-2»
— Я лично убежден, что российский газ не только очень качественный, но и очень надежный источник энергии для Европы. И я вижу, что «Газпром» заинтересован делать эту информацию (обсуждение качества российского газа. — РБК) публичной.
Wintershall Dea — один из основателей международной инициативы Methane Guiding Principles. В рамках этой организации мы участвуем в круглых столах с неправительственными организациями, Всемирной организацией здравоохранения, ООН и заявляем о своей приверженности снижению выбросов метана от добычи газа. «Газпром» эту задачу поддерживает, и мы вместе работаем над этим. И я приглашаю министра энергетики США присоединиться к нам и посмотреть, что реально делается для сокращения выбросов в России в целом и «Газпромом» в частности.
Что касается выбросов, трубопроводный газ — лучшее решение, чем транспортировка любого сжиженного природного газа (СПГ). И Европе повезло, что есть газ из России и Норвегии, который может поставляться по трубопроводам — чистый, надежный и доступный по цене.
— Чем трубопроводный газ лучше СПГ?
— Когда у вас есть трубопроводный газ, существует физическая связь между производителем и потребителем. Это имеет значение, потому что подразумевает стабильность и безопасность поставок. Такое партнерство России и Европы действует уже более 50 лет.
СПГ же — очень волатильный [товар], это отлично было заметно в марте 2021 года. Цены на сжиженный природный газ в Азии внезапно стали на 80% выше, чем в Европе, из США к нам не приходило почти никакого СПГ. Я это не критикую, это бизнес. Но мы должны держать в голове, что поставщики трубопроводного газа [в отличие от поставщиков СПГ] не могут сказать, что разворачивают поставки, потому что цены в Азии выше.
Я убежден в том, что трубопроводный газ будет основой энергообеспечения Европы еще очень долго. СПГ — это хороший вариант, но он никогда не будет основным.
«Российские компании сохранят конкурентоспособность при вводе углеродного налога»
Что вы думаете про трансграничный углеродный налог, который планирует ввести ЕС?
— Я думаю, что углеродный налог — это хорошая идея, потому что он позволит инвестировать в низкоуглеродные источники энергии и поможет стимулировать компании и целые отрасли снижать их углеродный след. Но это не должно дискриминировать производителей природного газа. Если мы хотим достичь прогресса в достижении климатических целей, система с использованием углеродного налога — в идеале не только в Европе, а по всему миру — будет хорошим шагом вперед.
— Но не будет ли это проблемой для российских экспортеров, особенно промышленных компаний?
— Я надеюсь, что это будет очень прозрачная система, которая будет относиться ко всем участникам рынка одинаково.
Судя по моим встречам на Петербургском экономическом форуме, в России знают, перед какими вызовами глобального потепления мы стоим. Здесь применяется много инноваций и креативности, чтобы отвечать на климатические изменения, поэтому я уверен, что российские компании сохранят конкурентоспособность.
Пять фактов про Марио Мерена
Марио Мерен родился в 1970 году. Окончил Саарландский университет в Саарбрюккене (находится на западе Германии) по специальности «деловое администрирование».
С 1998 года работал в нефтехимическом концерне BASF, куда пришел на должность специалиста отдела учета и отчетности. В 2001–2003 годах занимал пост руководителя расчетно-финансового отдела в офисе BASF в Шварцхайде. В 2003–2006 годах — управляющий директор подразделения концерна в Чили.
В 2006–2011 годах возглавлял управление финансов и информационного менеджмента «дочки» BASF Wintershall, с июня 2015 года — предправления этой компании. Входит в комитет акционеров Nord Stream AG.
С мая 2019 года возглавляет объединенную компании Wintershall Dea.
В ноябре 2019 года стал спикером рабочей группы по России Восточного комитета германской экономики.
«Чистый водород — это топливо будущего»
Вы обсуждали с «Газпромом» создание трубопровода для поставок водорода в Германию. Могли бы вы рассказать про этот проект?
— Мы обсуждали не конкретно трубопровод для поставок водорода, а в целом перспективы водорода в Германии и голубого водорода, в частности. Мы в Wintershall Dea уверены, что нам нужен водород, чтобы достичь климатических целей. Но мы также уверены в том, что этого удастся достичь, если мы перестанем обсуждать цвет водорода — голубой, зеленый и так далее и вместо этого реально начнем создавать рынок водорода.
У водорода большой потенциал, у улавливания и хранения углерода — тоже. Думаю, что и здесь мы можем работать вместе, например через совместные предприятия Wintershall Dea и «Газпрома» в Нидерландах. Еще одна интересная тема, которую мы обсуждали с «Газпромом», — производство водорода посредством пиролиза метана. Такой водород может использоваться как сырье в промышленном производстве. Мы уже несколько десятилетий сотрудничаем с «Газпромом» в области научно-технических разработок. Этому сотрудничеству мы уделяем значительное количество времени и ресурсов, чтобы не только соответствовать требованиям сегодняшнего дня, но и находить новые проекты.
— Сколько времени потребуется на создание рынка водорода?
— Это очень хороший вопрос, на который у меня нет ответа. Это сильно зависит от политической конъюнктуры и открытости различным технологиям. Нам нужен чистый водород, это очевидно. Если все с этим согласятся и не будут спорить о его цвете и способе производства, мы увидим создание крупного рынка водорода через десять лет. Есть несколько отраслей промышленности, например производители стали, которым не терпится стать частью цепочки производства водорода. Я уверен, что это топливо будущего. Но мы также не должны забывать о настоящем. Перед тем как оказаться в мире водорода и водородной экономики, мы по-прежнему можем делать много всего с использованием газа — например, постепенно отказываться от угля в Европе и по всему миру и заменять его газом.
— Российское правительство подготовило «дорожную карту», которая предполагает, что Россия будет экспортировать водород на $100 млрд в год. Как вы думаете, возможно ли реализовать такие планы?
— Россия находится в отличном положении для экспорта водорода. У нее огромные запасы природного газа, из которого можно производить голубой водород. Россия инвестирует в современную трубопроводную инфраструктуру — уже работает «Северный поток-1», мы говорили с вами про «Северный поток-2», есть и другие проекты. И это (экспорт водорода) мы также обсуждали с нашим партнером «Газпромом».
Я считаю, что российско-европейское партнерство в области энергетики сейчас должно перейти на новый уровень, связанный с улавливанием и хранением углерода и водородом. Мы, европейцы, должны пользоваться преимуществами от соседства с Россией, которая является надежным поставщиком энергии по доступным ценам.
— Значит ли это, что Wintershall Dea заинтересована в будущем закупать у России не только газ, но и водород?
— Wintershall Dea нацелена на сокращение углеродного следа, к 2030 году мы должны достигнуть углеродной нейтральности. Поэтому мы изучаем водород и CCS и заинтересованы в партнерстве с «Газпромом» в этих областях, это часть нашего бизнеса. Мы — крупный производитель газа в России, и нам всегда интересно все, что касается газа, — экспортируется ли он при этом как природный газ или как водород, значения не имеет.
«Я очень люблю газ, но мне так же нравится нефть»
— Действительно, мы продали долю в совместном предприятии «Волгодеминойл» РИТЭКу, дочерней компании ЛУКОЙЛа. Сумму сделки я не могу раскрыть, потому что это предмет соглашения о конфиденциальности.
«Волгодеминойл» был очень успешным проектом для нас, мы довольны работой с нашим партнером. Но мы вместе решили, что он лучше будет представлен в портфеле ЛУКОЙЛа, у которого значительно больше опыт работы с такими месторождениями на юге России, чем у Wintershall Dea. Однако мы остаемся партнерами в другом проекте — в Абу-Даби в газовой концессии Ghasha.
Как вы знаете, мы называем Wintershall Dea производителем газа и нефти и сосредотачиваем нашу деятельность в первую очередь на проектах в области добычи газа и газового конденсата.
— Планируете ли вы продавать нефтяные активы в других странах?
— В общем и целом, нет. Но это зависит от каждого конкретного актива. Прямо скажу: я очень люблю газ, но мне также нравится нефть. Миру по-прежнему будет нужна нефть. Мы называем себя не газовой компанией, а производителем и газа, и нефти. 70% добычи Wintershall Dea приходится на газ, но 30% — на нефть. И мы не планируем начать распродавать свои нефтяные активы.
Но в рамках энергоперехода доля газа в портфеле Wintershall Dea увеличится?
— Я был бы рад сохранить существующее соотношение газа и нефти в нашем портфеле, это хорошая пропорция. Будет ли доля газа чуть больше или чуть меньше в будущем, это не так важно для нас.
— Как вы относитесь к действиям экоактивистов, которые недавно добились того, что Shell пришлось пересмотреть свои планы по достижению углеродной нейтральности (должна снизить объем вредных выбросов на 45% к 2030 году по сравнению с 2019 годом)? Это новая реальность для европейских компаний?
— Сложно судить со стороны. Я, конечно, читал заголовки об этом, но я не эксперт в нидерландских законах. Однако для меня очевидно, что мы должны заниматься энергетическим переходом, что Wintershall Dea и делает. Наша четкая и амбициозная цель, достижение углеродной нейтральности к 2030 году, касается не только нашей компании, но и всех проектов, в которых она участвует. Так что мы убеждаем и наших партнеров присоединиться к нам в этом стремлении. Большинство из них уже это делают, потому что также считают это важным. Но я убежден, что это задача не только энергетических компаний, но и общества в целом, потому что мы сможем достичь климатических целей только вместе. Поэтому куда конструктивнее было бы не судиться друг с другом, а совместно искать решения.
«Wintershall Dea готова к проведению IPO»
Как вы оцениваете операционные и финансовые показатели ваших активов в пандемийном 2020 году? Какой прогноз на этот год?
— Прошлый год был немного странным. Была пандемия и глобальный кризис. Но, несмотря на это, Wintershall Dea производила более 620 тыс. барр. нефтяного эквивалента в сутки, что было рекордом для нас. В четвертом квартале 2020 года и первом квартале 2021 года наша добыча превысила 650 тыс. барр. в день.
С точки зрения финансовых показателей 2020 год был тяжелым для всех, в том числе для нас. Но нам удалось закончить год с положительным денежным потоком. Мы вовремя приняли меры по сокращению капитальных затрат, что позволило сохранить наш баланс в хорошем состоянии.
Этот тренд сейчас продолжается. Мы также получаем выгоду от слияния (в 2019 году Wintershall завершила объединение с другой немецкой компанией DEA. — РБК) и его синергетического эффекта. В первом квартале 2021 года мы достигли новых рекордов по добыче и получили сильные финансовые результаты, в том числе по денежному потоку и EBITDA. Я должен сказать, что горжусь нашей командой и тем, как мы вместе прошли через этот кризис.
— Когда вы объявляли о слиянии с DEA, то говорили, что в 2020 году можете провести IPO объединенной компании. Из-за пандемии эти планы пришлось отложить. Сейчас вы вернулись к идее размещения на бирже?
— При создании Wintershall Dea наши акционеры говорили, что хотели бы провести IPO. Думаю, все согласятся, что 2020 год был не подходящим для размещения акций на бирже. Мы, как компания, готовы к IPO и можем провести размещение, как только акционеры примут соответствующее решение.
— А вы как считаете, сейчас подходящая рыночная конъюнктура?
— Не мне это решать. Но я считаю, что у нас сейчас очень справедливые цены на сырьевые товары. Цены на нефть в этом году находятся уверенно выше $60 за баррель. У нас была настоящая зима в Европе, которая длилась до марта, поэтому цены на газ тоже были стабильны. Если говорить не об IPO, а о рыночных условиях для газовых и нефтяных компаний, то могу сказать, что мы ими очень довольны.
— Ожидаете ли вы дальнейшего роста цен на газ в этом году?
— Я не уверен, что они продолжат расти в этом году. Но я прекратил давать прогнозы по ценам на нефть и газ несколько десятилетий назад, потому что я каждый раз ошибался. Однако я могу сказать, что в северо-западной Европе сейчас рекордно низкие запасы газа. Мы не только должны удовлетворять потребности в газе сейчас, но и заполнять газовые хранилища, а это значит, что есть здоровый спрос на газ, который подразумевает здоровую ценовую ситуацию. Мы в Wintershall Dea готовимся к худшему, чтобы получать хорошие результаты от такой ситуации на рынке, как сейчас.
— Какие страны представляют наибольший интерес для Wintershall Dea?
— Россия — очень важная часть нашего портфеля активов, мы продолжаем сюда инвестировать. Добыча на участках 4А и 5А Уренгойского месторождения началась, но еще потребуется время, чтобы выйти на проектный уровень добычи. Еще у нас есть проект «Севернефтегазпром» по освоению Южно-Русского месторождения, который также успешно развивается.
Помимо России мы продолжаем инвестировать на других основных рынках — в Европе, особенно в Норвегии, Латинской Америке (в Мексике и Аргентине) и Северной Африке (в Египте).
— В конце прошлого года вы также возобновили добычу в Ливии.
— Да. Вы знаете, что у нас были переговоры с Национальной нефтяной корпорацией Ливии, мы передали ей операторство, но продолжаем добывать нефть. Однако политическая ситуация в Ливии по-прежнему очень хрупкая с точки зрения безопасности. Хотя это небольшая часть нашего портфеля активов, мы ожидаем улучшения ситуации не только в добыче нефти в этой стране, но в целом для местного населения. За последние пару лет [из-за продолжающейся гражданской войны] люди немало натерпелись.
— А отношения России и ЕС сейчас вы не считаете хрупкими?
— С точки зрения бизнеса у нас хорошие отношения, наши совместные проекты с «Газпромом» в Европе и России показывают прекрасные результаты. Мы находим очень конструктивные ответы на вызовы, с которыми сталкиваемся. Поэтому я бы хотел, чтобы политические взаимоотношения последовали примеру коммерческих контактов. Например, около 4 тыс. немецких компаний инвестировали в Россию и продолжают здесь работать.
Очень надеюсь, что мы продолжим диалог и он будет не только на самом высшем уровне, но и, например, на уровне студенческого обмена. Некоторое время назад мой коллега Тило Виланд (член правления Wintershall Dea, ответственный за Россию, Латинскую Америку и газотранспортные проекты. — РБК) выступил за отмену визового режима для студентов и молодых людей в возрасте до 25 лет из России, чтобы они могли свободно передвигаться по Европе. Потому что это будет хорошим сигналом для взаимоотношений Европы и России. Больше молодых людей смогут обсудить свои взгляды на мир, что также очень полезно.
ЦБ впервые оценил влияние новых санкций на курс рубля
Глава Минэкономразвития назвал причины падения курса рубля
Основатель TRON съел банан за $6,2 млн
Путин подписал закон о налогообложении криптовалют и майнеров
ЦБ заявил о росте ценового разрыва между новостройками и вторичкой
Дюков рассказал о проверке матчей «Крыльев» после заявлений губернатора
Меркель назвала, когда Украине стоит начать мирные переговоры
5 зарубежных локаций для новогодних праздников
Назван европейский винный город 2025 года
АвтоВАЗ начал продажи Lada Aura
Читайте РБК в Telegram! Подборка наших каналов
