Как сложилась судьба владельцев ликвидированных в Москве киосков

Фото: РИА Новости

Больше не нужны

По данным департамента мэрии Москвы по конкурентной политике, сейчас среди участников торгов, проводимых городом, высок спрос на небольшие объекты площадью 20 кв. м. Как правило, на один такой лот находится более 10 претендентов, уточняет руководитель департамента Геннадий Дегтев, превышение итоговой цены над стартовой может составлять 300%. Большинство участников – бывшие владельцы столичных ларьков, которые были вынуждены свернуть свой бизнес после прихода к руководству команды Сергея Собянина. Руководитель департамента торговли и услуг Алексей Немерюк отмечает, что в 2010 году в Москве работало около 22 тыс. ларьков, сейчас их только 7,5 тыс.

Площади, которые предлагает город малому бизнесу, – это помещения на первых или цокольных этажах, а также в подвалах жилых домов. Предприниматели могут взять их в аренду или купить. Часто помещения площадью до 100 кв. м приватизируются, а более крупные сдаются в аренду, рассказал сотрудник пресс-службы департамента городского имущества Москвы. Согласно статистике департамента, в 2013 году город продал 67 объектов до 50 кв. м общей площадью 2305,6 кв. м на сумму 281,8 млн руб., в 2014‑м – 56 таких объектов общей площадью 1762,4 кв. м за 268,7 млн руб. В 2015‑м город не планирует увеличивать объемы приватизации или аренды, поскольку «предложение в целом соответствует спросу».

«Сокращение числа уличных палаток заставило малый и средний бизнес обратить внимание на нежилые помещения небольшой площади, которые выставляет на продажу город, предприниматели стремятся приобретать помещения в собственность для развития своего бизнеса, а не для сдачи в аренду», – считает Дегтев.

Также город предлагает бывшим владельцам киосков участвовать в аукционах на аренду нестационарных объектов – стандартизированных ларьков нового типа, имеющих, как правило, жесткую специализацию: цветы, мороженое, газеты и т. д., либо переходить на другие виды торговли, например продажи в интернете. «Время ларьков уходит, – говорит Немерюк. – Еще в середине 2000‑х годов все понимали, что Москва не ларечный город. Палатки выполнили свою функцию в 1990‑е годы, восполнив тот дефицит товаров, который остался после советских времен. Сейчас развиваются торговые комплексы, и палатки больше не нужны. В городе должны остаться только специализированные ларьки, торгующие мороженым, цветами, газетами и театральными билетами».

Прибыли не стало

Индивидуальный предприниматель Алексей Коровкин, закрывший при Собянине свою сеть из 14 ларьков, говорит, что хотя и принимает участие в подобных торгах, но безуспешно, так как конкуренты задирают цены: «Победители на таких торгах – это, как правило, те, кто имеет соседнее помещение и хочет расшириться, либо те, кто собирается сдавать площади в аренду».

По словам Коровкина, инвестиции в открытие одной палатки в Москве составляют около 1,6 млн руб. При чистой прибыли 50–80 тыс. руб. в месяц срок окупаемости составляет 1,5 года. «Правительство Москвы выставляет на продажу объекты по стартовой цене минимум 100 тыс. руб. за 1 кв. м. Если место хорошее – от 150 тыс. руб. за 1 кв. м. В ходе аукциона цена может вырасти до 600 тыс. руб. за 1 кв. м», – говорит Коровкин.

Магазин малой площади в Москве стоит 5–6 млн руб., добавляет индивидуальный предприниматель Ирина Плеханова. При этом разницы в покупке помещения на аукционе или на коммерческом рынке, по ее мнению, нет: это дорого при любом раскладе. «Купить магазин на собственные средства владелец ларька, как правило, не может, – объясняет она. – Скорее всего, он возьмет кредит под 17% годовых. Таким образом, срок окупаемости объекта увеличится в два-три раза и составит 10–15 лет».

Помимо непривлекательной цены, тех, кто когда‑то владел киосками, не устраивает и локация предлагаемых на аукционе помещений. «Одно дело стоять в переходе, совсем другое – во дворе жилого дома, – говорит Коровкин. – Трафик там совсем другой. И вообще все хорошие помещения Москва уже продала. Я постоянно мониторю аукционы правительства и могу сказать, что маленьких помещений в хороших местах нет». «Я еще не встречала небольшое нежилое помещение на первом этаже дома в проходном месте, – согласна Плеханова. – Как правило, выходы таких помещений обращены внутрь дворов, туда, где небольшая проходимость».

Индивидуальный предприниматель Жанна Быкова в 2012 году лишилась шести торговых павильонов на Полярной улице, которые приносили стабильный доход. «Я могла бы продать эти павильоны по $50 тыс. каждый, и у меня бы нашлись покупатели, потому что это раскрученный бизнес со стабильным доходом, – говорит она. – Но в 2011 году город не продлил мне договор аренды земли, а в декабре 2012‑го мои павильоны были снесены бульдозерами».

В 2013 году за 9,5 млн руб. предпринимательница приобрела в собственность помещение на первом этаже одного из жилых домов площадью 107 кв. м. Приблизительно еще 550 тыс. руб. ушло на оборудование, 1 млн руб. был вложен в ремонт. Очень скоро стало понятно, что окупить затраты за 5–7 лет, как планировалось, не получится, хотя помещение было куплено за «живые» деньги, а не в кредит. «В нашем районе есть «Пятерочка», и ей продают товары на 30–40% дешевле, чем мне, потому что расходы на логистику те же, а товара я беру в разы меньше, – сетует Быкова. – Соответственно, ценник «Пятерочки» ниже моего. Конкурировать с сетью сложно, потому что я ориентируюсь на средний класс, по которому кризис бьет больнее всего».

Теперь предпринимательница надеется окупить магазин хотя бы за 12 лет. «У меня был налаженный бизнес со стабильным доходом, которого меня лишили. Начинать все заново очень тяжело», – заключает она.

Аукционы на аренду ларьков в подземных переходах проводят ГБУ «Гормост» и ГУП «Московский метрополитен». В ведении ГУПа находятся 135 переходов на 88 станциях метро, а это 2,76 тыс. торговых точек общей площадью 12,75 тыс. кв. м; у «Гормоста» – 400 переходов, торговые места есть в 26 из них, сообщала газета «Коммерсантъ».

На ближайшее время «Гормост» анонсировал три аукциона: один – на салон сотовой связи в пешеходном тоннеле метро «Преображенская площадь» (начальная цена лота равна 1,4 млн руб.), два – на палатки печатной продукции на «Комсомольской» и «Электрозаводской» (начальная цена лотов составит 717,5 тыс. руб.).

Закрыв свои «наземные» ларьки, Алексей Коровкин решил спуститься под землю и выиграл аукцион на право аренды у «Гормоста» торговой точки в переходе у трех вокзалов, стоимость аренды составила 790 тыс. руб. в год.

Каким ассортиментом торговать в ларьке, определяет город. Раньше Коровкин продавал пирожки, теперь, по условиям аукциона, торгует медикаментами. Оказалось, что содержать аптечный ларек в переходе с не очень высокой проходимостью абсолютно невыгодно. «Мы начали работать на этой точке с апреля, – комментирует Коровкин. – Уже сейчас я могу сказать, что по итогам года сумма наших убытков составит 500–600 тыс. руб.».

Для того чтобы участвовать в торгах, надо отдать задаток в размере около 500 тыс. руб. Поскольку уверенности в том, что вы выиграете аукцион, у вас нет, нужно участвовать сразу как минимум в пяти, считает Плеханова. «Ни у одного предпринимателя нет на руках такой суммы, чтобы ее вот так сразу отдать», – добавляет она.

Некуда идти

По оценке президента Российской коалиции киоскеров и владельцев малых торговых форматов Владлена Максимова, после массового закрытия киосков в столице без работы остались свыше 50 тыс. человек. Среди них – как наемные рабочие, так и владельцы бизнеса. «Среди наемников, я предполагаю, было много иногородних людей, которые просто уехали домой, – говорит Коровкин. – Потому как большого предложения на рынке продавцов мы не ощутили. Кто‑то, возможно, переквалифицировался и ушел работать в другие области».

Многие предприниматели пытаются начать новый бизнес или жить на ренту от сдачи жилья, купленного в годы расцвета ларечной торговли. Большинство успешных столичных ларечников – это люди, чей бизнес формировался еще в 1990‑х годах, до наступления бума онлайн-торговли. «Продажи в интернете – это для молодых, – говорит Быкова. – Тем, кому сейчас по сорок, по пятьдесят лет, сложно переходить на новые формы бизнеса».

Те киоскеры, которые перешли из палаток в небольшие магазины, вынуждены перепрофилировать свой бизнес. «Поскольку открытие магазина по сравнению с киоском, требует гораздо больших вложений, предприниматели порой вынуждены нарушать закон, чтобы как можно скорее окупить свои затраты. Например, вести ночную торговлю спиртными напитками. Иначе они просто не выживут», – резюмирует Плеханова.

По словам Быковой, возраст бывших владельцев киосков самый разный. «Среди моих знакомых есть как те, кому по 38 лет, так и, например, пожилая пара, которым по 70. Раньше они торговали пирожками, а сейчас ничем не занимаются и совсем скатились в нищету». «Многие мои знакомые из тех, чьи ларьки закрыли, опустили руки и сейчас ничем не занимаются. Начинать новый бизнес в пятьдесят лет сложно». – согласна Плеханова.

По мнению члена президиума общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России» Алексея Небольсина, идти киоскерам совсем некуда: город обещал им доступные торговые площади, но реальных предложений пока нет. «Есть какие‑то альтернативы в виде ярмарок, однако они, как правило, не ежедневные, и доходы там совсем другие», – добавляет президент Коалиции владельцев малых торговых форматов и киосков Владлен Максимов.