Билет в космос: зачем S7 Group возрождает «Морской старт»
В калифорнийском порту Лонг-Бич к пирсу пришвартованы два гигантских корабля. Оба не покидали порт четыре года, но все это время десятки человек следили, чтобы не вышло из строя сложное оборудование, которым нашпигованы суда, и чтобы на кораблях сохранялись необходимые условия температуры и влажности. Все для того, чтобы в нужный момент корабли и ракетное оборудование на них были готовы выйти из режима консервации и отправиться в путешествие за 5 тыс. км к юго-западу — к экватору.
На бортах кораблей издалека видна надпись Sea Launch. Это имя проект получил в 1995 году, когда американская Boeing, российская Ракетно-космическая корпорация (РКК) «Энергия», украинские ракетостроители «Южмаш» и КБ «Южное» и норвежская судостроительная компания Kvaerner (сейчас она называется Aker Solutions) начали работу над одним из самых амбициозных проектов в истории космонавтики.
Проект должен был сделать максимально дешевыми полеты к далекой геостационарной орбите (ГСО). Эта орбита, расположенная на высоте почти 36 тыс. км, очень важна для телекоммуникационных компаний: на нее они «подвешивают» свои спутники. Все объекты на ГСО движутся с той же угловой скоростью, что и Земля вокруг своей оси. Оказавшись на орбите, спутник «закрепляется» над определенной точкой на поверхности планеты и движется синхронно с ней — антенны на Земле всегда будут направлены на него. Запускать спутники на геостационарную орбиту всегда было дорого: для сравнения, солнечно-синхронные орбиты находятся на высоте 600–800 км, а Международная космическая станция — 400 км. Экватор — самая подходящая точка для запусков, здесь можно максимально эффективно использовать скорость вращения Земли, которая добавляется к скорости самой ракеты, и расходовать для вывода меньший объем топлива: по разным оценкам, экономия может составлять до 20%.
Воплотить проект в жизнь было очень непросто. Прежде всего нужно было создать стартовый комплекс из двух кораблей — сборочно-командного судна Sea Launch Commander и пусковой платформы Odyssey. Платформа — это самоходный катамаран длиной более 130 м, шириной и высотой 60 м, переделанный из сгоревшей в 1998-м нефтедобывающей платформы. Перед стартом Odyssey набирает воду и погружается на 20 м ниже обычного положения, что делает его более устойчивым для запуска. Перед запуском команда Odyssey перебирается по временному мосту на Commander, который отходит на расстояние не менее 3–5 км. В самой платформе сделаны отверстия, отводящие бóльшую часть тепла и пламени в воду.
40% в Sea Launch Company получила Boeing Commercial Space Company, 25% — РКК «Энергия», Aker Solutions досталось 20%, «Южмашу» — 10%, КБ «Южное» — 5%. «Boeing с самой большой долей получил и довольно широкие полномочия по управлению проектом», — говорит Сергей Гугкаев, с 2012 года занимающий пост гендиректора швейцарской Sea Launch SA (последние семь лет она занимается маркетингом «Морского старта»). Американцы привлекали в проект кредиты и искали заказчиков.
Boeing проект был нужен, чтобы обеспечить запуск собственных аппаратов: у компании есть другая «дочка», выпускающая спутники для телекоммуникационных компаний. «У Boeing было много заказчиков, но не было ракеты, чтобы свои аппараты запускать», — говорит Гугкаев. Норвежская сторона отвечала за корабли, российская — за технологии, которыми они были оснащены, в том числе за создание стартового комплекса на пусковой платформе. Около 70–80% российских комплектующих, в том числе разгонный блок, двигатель и системы управления, получила ранее советская, а теперь украинская ракета «Зенит», под которую и создавался «Морской старт».
«Зенит» тогда был единственной роботизированной ракетой, подходящей для запуска с платформы «Морского старта»: после установки в вертикальное состояние она самостоятельно заправляется топливом и отбрасывает стыковочные крепления. Для «Морского старта» это было обязательным условием: на платформе не должно оставаться людей. В итоге для запуска «Зенита» достаточно команды из двух сотен человек, тогда как на Байконуре запуски «Союзов» обслуживают почти 1,5 тыс. специалистов.
«На мой взгляд, «Зенит» — гениальная ракета, но надо отличать гениальные ракеты от конкурентоспособных, — говорит член-корреспондент Российской академии космонавтики имени К.Э.Циолковского Андрей Ионин. — Бизнесу нужно, чтобы ракета зарабатывала прибыль, а для этого она не должна быть дорогой. Оборотная сторона гениальных решений — техническая сложность и дороговизна». Для каждого запуска с «Морского старта» нужно было собрать корпус ракеты на Украине, установить на нее российские комплектующие, по частям отправить в США, собрать и установить ракету на судно, отправить в плавание до экватора, осуществить запуск и вернуться обратно. Такой алгоритм усложняет и удорожает пуски.
«Морской старт» — последний проект эры романтического космоса, когда вывод ракет на орбиты пытались упростить, проектируя космические лифты, взрыволеты и воздушные старты. По факту все оказывается слишком сложно и терпит поражение перед простым удлинением ракет», — считает популяризатор космонавтики и сотрудник российской Dauria Aerospace Виталий Егоров, пристально следящий за судьбой плавучего космодрома.
На грани банкротства
В середине 1998 года пусковая платформа Odyssey из Европы через два океана приплыла в порт Лонг-Бич. А в марте 1999-го с нее стартовала первая ракета с макетом спутника DemoSat. В течение следующих десяти лет с «Морского старта» были запущены 30 ракет, из которых до орбиты не добрались две. Юбилей не отмечали: к 2009 году Sea Launch Company объявила о банкротстве.
Деньги на проект — по разным оценкам, от $2 млрд до $3,5 млрд — были привлечены в кредит под гарантию Boeing. Согласно заявлению о банкротстве долги Sea Launch — до $1 млрд. Одной из их причин стала сложность проекта: по первоначальному плану, за одну миссию на экватор команда «Морского старта» должна была запускать не одну, а три ракеты. «Технически это было возможно, но по факту эту технологию не отработали. Перегрузка ракеты со сборочно-командного судна на пусковую платформу в открытом океане сопровождалась такими рисками, что никто на это не решился», — рассказывает Гугкаев. В среднем за год удавалось запустить три-четыре ракеты.
В 2010-м РКК «Энергия» удалось договориться о реорганизации консорциума. «Это было контролируемое банкротство по 11-й главе закона о банкротстве США, по которому компания может вступить в стадию банкротства, рассчитаться с кредиторами, после чего судья дает возможность новому инвестору прийти и продолжить бизнес в компании», — объясняет Гугкаев. В результате реорганизации «дочка» российской корпорации компания Energia Overseas Ltd получила 95-процентную долю в компании, 3% отошло Boeing, 2%, — Aker. У «Энергии» также остались долги перед американским партнером: погасивший кредиты «Морского старта» Boeing через суд потребовала с РКК «Энергия» и украинских предприятий выплаты их части долга сообразно долям в старой компании. Завершилось разбирательство только в 2017 году: стороны подписали мировое соглашение, а Boeing в качестве компенсации долга получила бесплатные места для американских астронавтов на кораблях «Союз»: два места в 2017 и 2018 годах, еще три — в 2019-м. В итоге их у Boeing выкупило NASA за $373 млн.
По словам Гугкаева, решение о продаже космодрома было принято еще в 2014 году. Первый запуск после реорганизации прошел в 2011-м, в 2012 году было три успешных запуска, но в начале 2013-го случилась крупная неудача: ракета-носитель со спутником Intelsat страховой стоимостью $406 млн совершила аварийное выключение двигателей и упала в океан. «2013 год фактически подрубил нашу деятельность. За аварией последовало расследование, заморозившее работу проекта. Некоторые спутниковые операторы отказывались лететь с нами дальше», — рассказывает Гугкаев.
В 2014 году морской космодром был законсервирован сразу по нескольким причинам, продолжает он: «Первая — коммерческая. Как раз в это время на рынок активно выходит SpaceX, которая предложила цены на порядок ниже, чем были у нас, нашего конкурента «Протона» и французской ракеты «Ариан-5». Цена запуска спутника весом 5–6 т в среднем на рынке была от $85 млн до $110 млн. SpaceX предложила цену в $60–65 млн». Вторая причина — политическая, продолжает Гугкаев: «Проект — российско-украинско-американский, и мы, условно говоря, попали в этот треугольник событий, в котором очень сложно продолжать производственную цепочку и объяснять заказчикам возможность ее бесперебойного функционирования».
Boeing еще в 2006 году вместе с Lockheed Martin создала компанию United Launch Alliance, которая выводит со стартовых площадок американских ВВС спутники для Министерства обороны США и NASA, готовых платить за запуск до $250 млн. «Морской старт» им не был больше нужен», — объясняет Гугкаев. На первом этапе желающих купить космодром было множество, от частных компаний до правительств государств. «Морской старт» — это проект для тех, кто хотел бы получить космодром «под ключ», говорит Гугкаев. По его словам, проектом интересовались и американские инвесторы, и компания из Австралии, но выбор пал на российскую компанию. В 2016-м было объявлено, что владельцем «Морского старта» станет группа компаний S7. Сумма сделки составляет $160 млн, говорил совладелец S7 Group Владислав Филев, слова которого приводил ТАСС.
Сделка по покупке имущества плавучего космодрома закрылась 17 апреля.
85 ракет
Выпускник Военно-космической академии имени А.Ф.Можайского, Владислав Филев восемь лет прослужил в ракетных войсках на спутниковой системе стратегической связи «Кристалл». Следующие 20 лет занимался бизнесом: ему и жене Наталье принадлежит группа компаний S7 Group, главный актив которой S7 Airlines. Филев не любит общаться с прессой: журналу РБК не удалось связаться с ним за время подготовки материала. Одно из немногих публичных выступлений, где он говорил о космическом приобретении, — декабрьская конференция «Космос как бизнес». Филев был сдержан и деловит, хотя заметно волновался.
«Я считаю, что деньги пахнут и не все равно, как ты их зарабатываешь. Поэтому хотелось бы делать то, что нравится, — объяснил он интерес к космическому бизнесу, перед тем как перейти к презентации. — А теперь я хотел бы посмотреть на космонавтику с точки зрения денег». После завершения презентации Филев поделился планами по развитию проекта: «Морскому старту» нужно $220 млн, он готов возобновить запуски с 2019 года, закупить 50 новых ракет и прибавить опцион еще на 35.
«Я предпочитаю, чтобы то, за что человек берется, всегда доводилось до конца. И чтобы человек зарабатывал с проектов не потому, что хочет получить денег, а потому, что ему это интересно», — подытожил Филев декабрьское выступление. Это не объясняет, почему прагматичный бизнесмен решил купить космодром, приносивший обладателям только убытки. «Почему Филев решился на покупку, для меня открытый вопрос. Но зная Владислава и Наталью, могу сказать: раз они за это взялись, точно попробуют сделать из этого бизнес», — говорит их давний знакомый.
«На мой взгляд, Филев — энтузиаст. Он хороший бизнесмен, но в этот проект вошел из любви скорее к космосу, чем к деньгам, — говорит Егоров. — Хорошо, если ему удастся выйти хотя бы в ноль, тогда его цель будет удовлетворена: быть космическим бизнесменом и хотя бы не терять на этом».
Доводы Филева узнать не удалось, но о планах команды «Морского старта» охотно говорит Сергей Сопов, гендиректор S7 Space («С7 Космические транспортные системы»). В последнее время он находится в США, занимаясь проектом, и на вопросы ответил по почте. «Покупка проекта «Морской старт» — уникальная возможность для развития бизнеса группы компаний S7, наш входной билет в космос», — написал Сопов.
С 2014 года проблемы, возникшие с ключевым элементом проекта — ракетой «Зенит», не только не были решены, но даже усугубились. Отношения между Россией и Украиной хуже некуда, завод «Южмаш», где собирались ракеты, переживает не лучшие времена. По словам представителей дирекции предприятия, которых цитировала «Газета.Ru», 80% выручки завода приносили проекты, связанные с «Зенитом». После прекращения сотрудничества с Россией многие сотрудники уволились.
Почти 70–80% комплектующих «Зенита» российского производства, — говорит сотрудник «Роскосмоса». — Теоретически восстановить ракету можно, и Филевы наверняка знали что делают, когда начинали. Но они находятся в сильной зависимости от скорости процессов у нас и на Украине». По его мнению, «Морской старт» может быть коммерчески успешным только при условии восстановления выпуска «Зенитов».
Проблемы у «Зенитов» не только в политической плоскости, считает Ионин: «Ракету производят на две страны, это само по себе дорого. Таможенные процедуры, перевозки — международная кооперация сама по себе несет удорожание с ее таможенными процедурами и длинными перевозками. А главное преимущество у пусков с«Морского старта» должно быть в низкой себестоимости».
Эксперты сходятся во мнении, что в ближайшем будущем «Морскому старту» понадобится новая ракета и, скорее всего, это будет разрабатываемый РКК «Энергия» «Союз-5». «По сути, это модернизированный «Зенит», — объясняет Гугкаев. — Мы рассматривали также вариант использования в проекте «Ангары», но адаптация проекта под эту ракету-носитель оказалась крайне сложной».
На конференции «Космос как бизнес» Филев говорил о готовности заказать 50 ракет с опционом еще на 35. «Ничего себе — 85 ракет! Сейчас «Роскосмос» делает по 20–30 ракет в год, предложение S7 — это удвоение производства. Не вижу причин за такой заказ не побороться», — говорит Ионин. Но пока по характеристикам и цене выходит, что «Союз-5» это не та ракета, на которую рассчитывает S7, говорит Егоров из Dauria Aerospace: «У Маска, например, вторая ступень в сухой массе в два раза легче, чем у «Зенита». Если «Союз-5» будет такой же, он автоматически будет проигрывать».
В S7 все же надеются на «Союз-5». «Особенно если по экономическим показателям ракета будет превосходить или хотя бы соответствовать ракетам-носителям аналогичного класса западных конкурентов, — заявляет Сопов. — Вопрос цены пусковой услуги, себестоимости ракеты-носителя и техники, которую мы используем, для нас первичен. Если такое сотрудничество будет успешным, мы уверены, что займем часть рынка пусковых услуг и это позволит нам окупить вложения в проект и зарабатывать на нем».
Чтобы быть конкурентоспособным, запуск «Союза-5» должен стоить не дороже, чем у конкурентов. Сейчас, вероятно, это не получается: в марте Сергей Сопов заявлял, что «Союз-5» выходит слишком дорогим, к тому же пока не удовлетворяет компанию по характеристикам. «По сути, это потолстевшая и потяжелевшая ракета «Зенит». Зачем делать новый «Зенит», чтобы через 15 лет он устарел?» — цитировал его ТАСС. Начало летных испытаний «Союза-5» запланировано на 2024 год, до этого на «Морском старте», скорее всего, будут использоваться «Зениты»: пресс-служба «Южмаша» сообщала, что предприятие получило заказ на 12 новых ракет-носителей для S7 Space. Пока не ясно, когда и как эти ракеты получат российские комплектующие.
«Надеюсь, договориться удастся. На мой взгляд, государство должно поддерживать такие проекты, потому что для S7 запуски с «Морского старта» только первый этап развития их космического проекта. Но чтобы случился второй, нужно продержаться до появления новой ракеты», — рассуждает Ионин.
Космический грузчик
S7 Space уже выступила в качестве оператора космического полета: в декабре 2017 года с космодрома Байконур в космос отправилась та самая ракета «Зенит» — одна из двух остававшихся у «Роскосмоса» после прекращения их производства в 2014 году. Пуск прошел без происшествий, спутник достиг орбиты, но затем с ним пропала связь. В компании пуск считают успешным: причина поломки аппарата была не в ракете и не в предстартовой подготовке. Опыт — самое ценное, что приобрела команда S7 на этом запуске, считает Cопов, «а также подтверждение, что наша команда способна выполнять задачи любой сложности». Набираться опыта новому владельцу «Морского старта» действительно нужно: не вся команда старого Sea Launch продолжит работать в новом проекте, многие уволились после консервации космодрома. Сопов утверждает, что S7 удалось собрать команду из ключевых специалистов, уже работавших на «Морском старте», но компания набирает и молодежь.
Возобновление пусков с «Морского старта» только часть планов новой космической компании. S7 обозначила целую космическую программу. «Мы хотим построить орбитальный космодром, — заявил Сопов на форуме InSpace в марте 2018 года. — Когда эта идея появилась, мы на самом деле думали исключительно о себе: мы владеем транспортной космической системой, причем грузовой. Значит, нам нужно возить грузы. Задача достаточно прозаичная».
Идея не нова, говорит гендиректор S7 Space: «Это открытый космический форпост на околоземной орбите. Орбитальный космодром станет ключевым узлом транспортной космической системы». Чтобы зарабатывать, S7 нужно перевозить, это правило действует и на Земле, и в космосе, продолжил Сопов.
«Мы подошли к этапу, когда государства устремились в дальний космос: о лунных и марсианских программах говорят в США, в Китае, в Евросоюзе, в России. А это огромные государственные бюджеты, — говорит Ионин. — За государствами в дальний космос потянутся частники, а значит довольно скоро остро встанет вопрос космической транспортировки людей и грузов. Причем поток грузов будет на порядок больше, чем пилотируемых полетов. Ведь цель не посетить Луну или Марс, а освоить их. S7 — транспортная компания и хочет, чтобы этот транспортный поток был их. Они этот бизнес хорошо чувствуют».
Космонавтов нужно доставлять в космос быстро и безопасно, а с грузами приоритеты другие — как можно дешевле и в нужный срок, поэтому обеспечивать потоки будут две разные транспортные системы, считает Ионин. Для грузовой технологически могут быть использованы разные решения, например буксиры с ядерными установками, которые смогут доставлять грузы к Луне, говорит он: «Это будет гораздо дольше, чем на химических ракетах: полгода против двух дней. Зато на порядок дешевле». Технологии для создания таких буксиров у России есть, считает Ионин, — зачатки ядерных энергодвигательных установок у «Росатома».
Главное для такого проекта — наличие перевалочного пункта, хаба, куда будут доставляться грузы с Земли перед отправкой на Луну, это и есть орбитальный космодром. За его основу может быть взята станция МКС, которая после 2024 года может быть передана в концессию частным компаниям: речь об этом идет с начала 2017 года. И S7 готова заняться этим проектом: «Проект орбитального космодрома предполагается реализовать на базе российского сегмента Международной космической станции», — говорит Сопов.
«Роскосмос», похоже, заинтересовался. «Инициатива S7 по развитию частно-государственного партнерства в космосе соответствует видению «Роскосмоса» о перспективах исследования космического пространства в ближайшем будущем, — говорится в ответе госкорпорации, — «Роскосмос» рассмотрит предложения компании S7 по возможной совместной эксплуатации российского сегмента МКС, когда они поступят».
Все эти захватывающие и долгосрочные проекты вряд ли смогут быть реализованы S7, если Филеву и его компании за ближайшие годы не удастся вывести свой новый проект хотя бы на самоокупаемость. В компании в это верят. «Морской старт» прекратил работу из-за низкой интенсивности запусков. Но это, пожалуй, единственный в мире космический проект, не получивший ни цента финансирования от правительств США, России, Украины и Норвегии. И ни одного заказа на пусковые услуги», — объясняет Сопов.
«Морской старт» в отличие от всех остальных космодромов и пусковых операторов никогда не получал поддержки от какого-либо государства ни в прямой, ни в косвенной форме, подтверждает Гугкаев. «Тот же SpaceX получает субсидии от американского правительства и запускает государственные спутники по далеко не рыночным ценам, получает деньги на опытно-конструкторские, научно-исследовательские работы, а когда они решили строить космодром в Техасе, штат обеспечил им налоговые каникулы», — продолжает он. «Морской старт» при этом в США не считался американской компанией и не мог претендовать на такое отношение, а российскому госзаказу мешало американское базирование.
Рынок космических запусков насчитывает в среднем 20–25 крупных спутников в год, подсчитывает Гугкаев. Чтобы работа «Морского старта» окупалась, в следующие 25 лет — в такой срок компания оценивает остаточный ресурс космодрома до основательной модернизации — ему нужно запускать три-четыре ракеты в год, утверждает Сопов.
Этот сценарий выглядит довольно реалистичным, если посмотреть на среднегодовое количество пусков до 2009 года. Главное, чтобы нашлась ракета.
Тематический проект о российской винодельческой культуре, вине и спиртных напитках
