Аналитики оценили, когда Россия сможет занять 25% рынка СПГ
Россия, столкнувшаяся с санкционным давлением на отрасль сжиженного природного газа (СПГ), все еще может занять целевые 20–25% мирового рынка, но после 2035 года. К такому выводу пришли аналитики Kept в своем новом исследовании, с которым ознакомился РБК. Эксперты объясняют, что российские мейджоры вряд ли успеют войти в текущий цикл роста рынка до 2030 года, но уже появляются контуры «новой волны», связанной не столько с потреблением в Азии, сколько с динамичным развитием экономик Африки и Евразийского пространства.
Сейчас в стране работают два крупнотоннажных завода СПГ («Сахалин-2» и «Ямал СПГ»), частично готов третий («Арктик СПГ-2») и также запущены несколько среднетоннажных производств («Криогаз-Высоцк» и «Портовая СПГ»). Их общая установленная мощность составляет 51 млрд куб. м, в 2024 году она используется примерно на 90%. Кроме того, в России есть более 30 малотоннажных заводов СПГ, которые в этом году могут произвести около 250 млн куб. м, прогнозируют в Kept. С такими показателями страна входит в топ-5 крупнейших производителей и экспортеров сжиженного природного газа в мире.
Но к 2030 году производственные мощности у конкурирующих поставщиков — в первую очередь в США и странах Ближнего Востока — вырастут не менее чем на 20%, уверены аналитики. Вероятно, этот рост опередит увеличение спроса, из-за чего усилится ценовая конкуренция. Бенефициарами этих процессов станут поставщики с наименьшими затратами и с собственным либо надежно зафрахтованным флотом, а также способные обеспечить наибольшую гибкость контрактных условий. «К сожалению, действующие российские проекты по производству крупнотоннажного СПГ не обладают этими качествами в полном объеме», — приходят к выводу в Kept.
Санкции против российского СПГ
Первые ограничения против отрасли СПГ возникли в 2014 году вместе с запретом США на среднесрочное и долгосрочное кредитование российских нефтегазовых компаний, включая НОВАТЭК. Более серьезные сложности появились в 2022 году, когда Евросоюз запретил поставку оборудования для сжижения природного газа в Россию. Хотя компании тогда уже работали над локализацией критически важных единиц, практически все производства строились на зарубежных технологиях и оборудовании с использованием решений от иностранных лицензиаров.
В 2023–2024 годах США начали накладывать адресные санкции на российские проекты СПГ и флот, в частности на «Арктик СПГ-2», который Вашингтон пообещал «задушить». В июне 2024 года ЕС запретил покупать доли в российских проектах СПГ, предоставлять финансирование и способствовать поставке товаров, технологий и услуг на СПГ. А самым кардинальным шагом стал запрет на реэкспорт через свои порты сжиженного природного газа из России и частично импорт (коснулось Финляндии и Швеции).
Какие стратегии предлагают эксперты
«Морская» стратегия
России необходимо достичь высокого уровня технологической независимости в производстве крупнотоннажного СПГ и строительстве собственного танкерного флота. Если это удастся, то после 2035 года она сможет реализовать потенциал на быстрорастущих рынках стран глобального Юга, чей экономический рост и индустриализация будут коррелировать с ростом энергопотребления. «В условиях мировой зеленой повестки именно природный газ в форме СПГ может стать для них главным топливом экономического роста на горизонте до 2050-х годов», — считают в Kept.
Перспективность рынка стран глобального Юга на днях отмечал и глава «Газпрома» Алексей Миллер. По его словам, доля этих государств в мировом потреблении к 2050 году увеличится до 70% против текущих 55%. Успешное освоение этого рынка, а также полное преодоление технологического разрыва в производстве крупнотоннажного СПГ и танкеростроении может позволить России производить и экспортировать 150–200 млрд куб. м (110–147 млн т при коэффициенте перевода 0,735) сжиженного природного газа в год, полагают в Kept.
Какой план по СПГ
Согласно Энергостратегии до 2035 года, принятой в 2020 году, Россия нацелена производить 80–140 млн т СПГ в год в конце прогнозного периода (по оценкам Kept, 104–182 млрд куб. м). Заявленные на данный момент проекты соответствуют этому показателю, однако в «текущих условиях реализация большей части из них (65% мощностей) ожидается уже после 2030 года». Эксперты считают, что в новой Энергостратегии до 2050 года необходимо «более глубоко адаптировать целеполагание» и учесть актуальные вызовы и возможности отрасли. При этом в сентябре глава Минэнерго Сергей Цивилев сообщал, что в проекте нового стратегического плана сохранена задача достичь производства более 100 млн т СПГ в год через десять лет. Также власти неоднократно заявляли, что перед страной стоит задача — занять 20% на мировом рынке СПГ.
В Kept ожидают до 2030 года полного ввода только «Арктик СПГ-2», а вот после возможен запуск проекта «РусХимАльянса» в Усть-Луге, «Мурманского СПГ», «Обского СПГ», «Якутского СПГ» и других. С «Арктик СПГ-2» общий объем установленных мощностей по СПГ достигнет 68 млрд куб. м, со всеми остальными — около 194 млрд кубов.
Аналитики указывают, что сегодня лидером в танкерном строении является Южная Корея, построившая две трети всех действующих газовозов и спецсудов в мире, однако Китай (корпорации Hudong-Zhonghua, Jiangnan, Dalian Shipbuilding, Yangzijiang и СМНІ) также становится значимым игроком. В России единственной верфью с необходимыми компетенциями является ССК «Звезда», который приступил к резке стали для головного танкера Arc7 флота «Арктик СПГ-2» в конце 2020 года, но пока не сдал ни одного из заказанных 15 газовозов. В среднем в мировой практике на постройку и запуск одного танкера СПГ требуется 48 месяцев, указывают аналитики.
Что касается технологий СПГ, то в мире есть всего несколько компаний, обладающих полным набором компетенций по крупнотоннажному производству и выдающих лицензию на их использование. Это Linde, Shell, APCI, Liquefin и некоторые другие. Запатентованные технологии есть у НОВАТЭКа — «Арктический каскад» (для линии на 1 млн т), «Арктический каскад модифицированный» (для линии на 3 млн т) и «Арктический микс» (для линии на более чем 6 млн т). Созданием локализованной технологии занимался и «РусХимАльянс» («Газпром» и «РусГазДобыча») вместе с Linde в рамках совместного предприятия «Газпром Линде Инжениринг». Однако слабой стороной отрасли до сих пор остается оборудование: турбодетандеры, спиральновитые теплообменники, турбины и компрессоры.
«Континентальная» стратегия
Российские компании могут стать драйверами развития малотоннажного СПГ (мтСПГ) в Евразии, поскольку в этой сфере обладают необходимым опытом и компетенциями, которые не масштабируются, считают в Kept. Аналитики предлагают проработать для стран Евразийского пространства концепцию проектов мтСПГ под ключ, так как они менее капиталоемкие, чем строительство трансконтинентальных газопроводов, быстро развертываемы, несут меньше рисков и позволяют гибко адаптировать предложение. Предполагается развивать как проекты в России с последующим экспортом (методом танк-контейнеров или сопоставимыми способами по железной и автомобильной дорогам), так и локальные производства в тех странах Евразии, в которые прямой экспорт экономически менее выгоден. «При этом важна именно концепция развития мтСПГ как комплексного сервиса: производство и продажа собственно СПГ, развитие заправочной инфраструктуры, развитие газомоторного транспорта и/или автономной газификации», — пояснил РБК Максим Малков, руководитель практики по оказанию услуг компаниям нефтегазового сектора Kept.
«Континентальная» стратегия дополняет «морскую». Она нацелена на формирование нового рынка в пространстве, не имеющем доступа к морю и, соответственно, мировой торговле СПГ. Как и страны глобального Юга, государства Евразии обладают большим потенциалом экономического роста и индустриализации. Успех стратегии позволит России производить, в том числе на экспорт, не менее 20 млрд куб. м мтСПГ после 2035 года, оценивают в Kept.
РБК обратился за комментарием в пресс-службу Минэнерго.
Какие перспективные рынки видят эксперты
Цель правительства по производству примерно 100 млн т СПГ в год к 2030 году действительно трудновыполнима, «но в оптимистичном сценарии хотя бы частичной нормализации геополитической ситуации производить 60–80 млн т СПГ в год возможно», говорит аналитик ФГ «Финам» Сергей Кауфман. Директор по исследованиям Института энергетики и финансов (ИЭФ) Алексей Белогорьев добавляет, что у России есть сырьевая база для конкурентоспособного производства СПГ и в 2020-е, и в 2030-е годы, «но нужны, как справедливо отмечено, собственные технологии сжижения, обширный флот танкеров-газовозов и рынки сбыта вне Европы и Северо-Восточной Азии». «Мы пока довольно далеки от решения всех трех упомянутых задач», — заключает он.
При этом перспективы после 2035 года упираются в вопрос спроса, продолжает Кауфман. «Сейчас основные проекты в России реализуются с оглядкой на Китай, однако большинство прогнозов сходится на том, что около 2035 года спрос в Поднебесной может достигнуть пика», — предупреждает эксперт. В этом контексте наиболее ясны возможности Южной и Юго-Восточной Азии, которые отмечают и в Kept. Аналитики пишут, что новыми участниками рынка могут стать Вьетнам, Бангладеш, Мьянма. На Ближнем Востоке интересен Бахрейн, однако поставки туда будут носить «исключительно внутрирегиональный характер». Белогорьев объясняет, что бурный рост импорта СПГ на ближневосточном рынке маловероятен из-за достаточных трубопроводных поставок, «включая даже такой экзотический вариант, как российско-иранские свопы».
«Остается Африка южнее Сахары, но это пока в какой-то мере terra incognita — спрос на газ там еще нужно создавать», что вообще является общей проблемой для всех поставщиков СПГ, нацелившихся на страны глобального Юга. «Сюда недостаточно поставлять газ, нужно инвестировать технологии и капитал в формирование инфраструктуры потребления газа — от газовой электрогенерации до газораспределительных сетей. По сути, нужно продавать долгосрочные услуги энергоснабжения, а не СПГ как энергоресурс», — говорит Белогорьев. Кроме того, добавляет Кауфман, очень сложно спрогнозировать, будет ли экономика стран Африки развиваться так, чтобы рост населения перешел и в рост спроса на газ. Как минимум очевидный интерес в регионе представляет ЮАР, а также, возможно, Марокко и Кот-д'Ивуар, полагают в Kept.
Наконец, еще одной «темной лошадкой» являются страны Латинской Америки. По оценкам Kept, речь идет о Бразилии и ряде малых стран Карибского бассейна. Однако эти государства могут импортировать СПГ из более комфортных с логистической точки зрения источников (например, из Северной Америки), рассуждает Кауфман. «В оптимистичном сценарии можно предположить, что Африка, Латинская Америка и Южная и Юго-Восточная Азия смогут стать целевыми рынками для проектов в сфере СПГ после 2035 года, однако пока что такой сценарий не выглядит базовым», — подытоживает он.
Основной вопрос сейчас — останется ли российский СПГ в Европе или попадет под эмбарго, как до этого уголь и нефть, рассуждает Белогорьев. На европейский рынок по-прежнему приходится более 50% поставок из страны. «Внешние санкции и внутренние промедления отняли у России драгоценное время. <...> Начиная с 2026 года условия на рынке ухудшатся из-за массового ввода новых мощностей в других странах, прежде всего — в США и Катаре. Вообще, среда, которая сложится на рынке СПГ в 2026–2028 годах, выглядит предельно конкурентной, почти наверняка это будет рынок покупателя. Это, скорее всего, ударит и по ценам, и по востребованности нового российского СПГ на рынке», — предупреждает он.
Сравнительный анализ Kept, учитывающий всю цепочку затрат поставщиков на целевые рынки, показывает, что сейчас российский СПГ конкурентоспособен с Австралией и Норвегией, но уступает Катару, Алжиру, Малайзии и Нигерии. При этом наиболее острая конкуренция по затратам у России с США, а также, возможно, Египтом и Индонезией. «В условиях ожидаемого увеличения объемов поставок СПГ из региона Ближнего Востока и США и, как результат, ужесточения конкуренции и снижения цен на СПГ в Азии (и, следовательно, в Европе) ниже $200–250 за 1 тыс. куб. м российские поставщики окажутся на «кривой предложения» правее прочих поставщиков с более низким уровнем затрат. В итоге маржинальность поставок российского СПГ (особенно вне рамок долгосрочных контрактов) может быть существенно снижена», — приходят к выводу аналитики.
Возвращаясь к малотоннажному СПГ, для России это перспективное направление, но в основном с точки зрения развития внутреннего рынка, считает Белогорьев. «Исключениями наверное, могут стать поставки в соседние страны, например в северные районы Казахстана», — добавляет он. При этом как такового международного рынка мтСПГ пока не существует «и его возникновение в будущем неочевидно», отмечает эксперт. В ФГ «Финам» также «пока не видят» явных предпосылок для «настолько активного» развития мтСПГ вне России. Кауфман напоминает, что соседние страны преимущественно получают трубопроводный газ. «Безусловно, в некоторых удаленных регионах производить газификацию с помощью мтСПГ имеет смысл, как это делается и в России, однако в среднем это экономически менее целесообразно», — резюмирует эксперт.
Депутат ответил на обвинения в попытке заказа покушения на Кадырова
«Сэры Геи в Форин-офисе». Как Джонсон описал встречу с Лавровым в Москве
Татьяна Ким призвала мужа «не спасать ее разборками в стиле 1990-х»
Илон Маск представил беспилотное «роботакси»
Список лауреатов Нобелевской премии 2024 года
Закрылся единственный европейский филиал МГУ
Власти снизили один из порогов для обязательной продажи валютной выручки
Власти назвали минимальный размер пенсии москвичей
Читайте РБК в Telegram! Подборка наших каналов
