Глава Якутии — РБК: «Была серьезная битва за тайгу, как война»
Обстановка с лесными пожарами в Якутии
[В этом году] были одни из самых сильных пожаров в истории. Такие пожары происходят на территории республики примерно раз в 40 лет. На сегодняшний день ситуация уже абсолютно другая, чем 15 августа, когда в Якутию приезжал глава МЧС Евгений Зиничев. У нас тогда горело в общей сложности свыше 4 млн га. Сегодня с учетом труднодоступных пожаров, которые мы практически даже не обслуживаем, горит уже менее 200 тыс. га, из них мы тушим пожары на территории порядка 100 тыс. га. То есть падение [площади] пожаров в десятки раз! Cегодня можно сказать, что пик пройден и лесные пожары практически побеждены, буквально на днях уже будем снимать режим чрезвычайной ситуации.
В этом году самая крупная в истории группировка по тушению лесных пожаров работала в Якутии. Максимум доходило порядка до 6 тыс. человек одновременно. Сейчас их всего около 400 человек. Одной авиации было задействовано 52 воздушных судна — и вертолетов, и самолетов разных типов. Они участвовали в тушении, переброске сил, патрулировании и в искусственном вызывании осадков. Было также задействовано свыше 1300 единиц тяжелой крупной техники.
Президент очень серьезно нам помог с тем, чтобы в кратчайшие сроки была сертифицирована взлетно-посадочная полоса аэропорта Якутска после ремонта. Благодаря этому удалось перебросить в Якутск большие группировки МЧС и Минобороны, военные прибыли по прямому поручению президента. Сейчас специалисты МЧС отрабатывают по пожарам в тех районах, где они еще остались. Это позволяет нам улучшать ситуацию с каждым днем.
Основные причины пожаров
Как ни парадоксально, но основная причина кроется в сухой погоде и жарком лете. Если бы погода была хотя бы чуть-чуть милостивее к нам, такого масштаба пожаров не было бы. Представьте себе, что во многих районах 2,5 месяца вообще не было ни капли дождей. Это в условиях лесистой территории, сухого климата, который и так традиционно в Якутии есть, при температурах 30–35 градусов. Когда абсолютно сухая погода, засохшая трава и деревья становятся как порох.
Пожароопасный сезон начался в мае, до 22 июня мы потушили 150 пожаров и держали ситуацию четко под контролем. Потом наступил сезон сухих гроз. Как только грозовые разряды пошли фронтом, в день фиксировалось уже не по десять пожаров, а несколько десятков, и они начали разрастаться. Пик пришелся на 12 июля, когда одновременно действовало 312 пожаров на территории Якутии.
После этого количество пожаров стало сокращаться. Но случился очередной природный катаклизм: в начале августа четыре дня подряд дул ветер до 25 м/с — не переставая, при температурах 30 градусов и абсолютном отсутствии осадков. Этот ветер раздул все потухшие и практически потушенные пожары на огромной территории. Этот огненный шторм смог прорваться в одном месте, из-за чего у нас сгорело 32 жилых дома из более чем 200 в деревне Бясь-Кюёль.
Пожары тушили и наши местные силы, и привлеченные лесопожарные формирования из всех субъектов России (19 регионов). Если бы не героизм и мужество тех людей, которые боролись с пожарами все это лето, последствия были бы, конечно, гораздо сложнее. К 46 населенным пунктам в Якутии пожары подходили на расстояния до 5 км. Причем к некоторым он подходил несколько раз.
Затраты на ликвидацию
Мы оцениваем, что общие затраты бюджета всех уровней составят не менее 1,5 млрд руб. В этом году взаимодействие между федеральными и республиканскими ресурсами на высочайшем уровне, работа идет очень оперативно, в том числе благодаря личному контролю со стороны министра природных ресурсов Александра Козлова и главы Рослесхоза Ивана Советникова. Мы создали с ними свою группу [в одном из мессенджеров], в которой обмениваемся в режиме реального времени вопросами и оперативно их решаем, минуя все коммуникации. В самый критический период это нам очень помогло.
Что нужно сделать для избежания повторения аномальных пожаров
Это была очень серьезная битва, как война. Ее уже прозвали «битва за тайгу». Для того чтобы выиграть войну, нам, конечно, нужно увеличивать войска. Мы должны увеличить штатную численность лесоохраны — как федеральной, так и региональной. Сегодня на всей территории Якутии [постоянно] есть только 412 человек — 219 авиадесантников и 193 сотрудника наземных служб. Это же просто смешно, это капля в море!
Увеличение лесоохраны и лесопожарных формирований зависит от того, каким будет финансирование. В советское время в Якутии одних авиадесантников, которые профессионально занимались тушением лесных пожаров, было 1,5 тыс. человек. Количество людей, которые заняты на пожарах в Якутии, должно исчисляться тысячами. Я не настаиваю на том, чтобы все они были только в республике сосредоточены. Но то, что якутская «Авиалесоохрана» должна быть не 200 человек, а, например, 500–600 человек, это уже всем очевидно. И, конечно, надо увеличивать вообще «Авиалесоохрану» в целом по регионам, в том числе Дальнего Востока, чтобы можно было оперативнее перебрасывать. Сейчас уже декларируется увеличение сотрудников [«Авиалесоохраны»] с 3 тыс. до 4,4 тыс. Недавно этот вопрос обсуждали на комиссии Госсовета у Глеба Никитина.
Во-вторых, конечно, надо более системно заниматься вопросами искусственного вызывания осадков. У нас в стране у «Авиалесоохраны» один самолет Ан-26 «Циклон». Он работал у нас все лето. Слава богу, в большинстве других регионов не было крупных пожаров. Надо, чтобы таких самолетов было побольше. Мы хотим, чтобы в Якутии был отдельный такой самолет. Мы готовы даже это финансировать — разработку аппаратуры и так далее.
Нужна новая техника. Та техника, которая работает на лесных пожарах, не выдерживает экстремальных условий тайги. Новая техника, которая сделана именно для лесных хозяйств, в условиях Якутии тоже непригодна. Она или проваливается, или у нее все рвется. Здесь нужны новые подходы к созданию новых видов техники и вообще к тушению пожаров — более серьезные и действенные. Здесь я надеюсь на нашу науку.
Про возможность увеличить число арендаторов леса в Якутии
[Причина аномальных пожаров в республике в минимальном количестве системных арендаторов лесных участков] — так говорят люди, которые не очень хорошо понимают ситуацию в Якутии. У нас заготовка древесины возможна только в южных и в юго-западных районах. В этом году там не было пожаров. Но не из-за того, что арендаторы так хорошо работают: там в принципе все лето идут дожди.
На территории, где летом все горело, растет не строевой лес. Его много, он покрывает миллионы гектаров. Но это не тот лес, который можно использовать в промышленности.
Однако в районах, где растет перестойный лес, конечно, надо активнее раздавать участки [в аренду]. Но там проблемы с инфраструктурой — нет ни дорог, ни поселков, по большому счету. Мы надеемся, что определенные лесопромышленные компании постепенно начнут появляться [в этих районах] и займутся развитием транспортной инфраструктуры.
Про строительство моста через Лену в Якутске
Строительство Ленского моста, [которое должно начаться в 2021 году], безусловно, важно для Якутии и для северо-востока страны в целом с точки зрения транспортной связанности. Ленский мост имеет не только экономическое и социальное значение, но и для обеспечения безопасности в случае чрезвычайных ситуаций.
Этим летом у нас несколько дней была очень плохая ситуация, когда из-за задымленности пришлось остановить работу аэропорта Якутска. Туда никто не мог прилететь, и были колоссальные проблемы. Из-за задымленности по реке Лена не ходили суда и не было паромного сообщения. В итоге вся Западная Якутия несколько суток была просто физически оторвана от страны. Мы даже не могли технику, которую привезли для тушения лесных пожаров по железной дороге, переправить на другой берег, где шли большие пожары, потому что реально не было никакого транспорта.
Думаю, что мост будет построен в 2025 году, хотя при опережающем финансировании со стороны федерального бюджета я думаю, что и 2024 год мог бы быть достижимым.
Стоимость моста — около 70 млрд руб. К сожалению, сейчас опять почему-то начинаются обсуждения о том, что федеральный бюджет должен финансировать не более 33% этой суммы, еще по 33% — региональный бюджет и частные партнеры. При этом на правительственной комиссии у [вице-премьера Марата] Хуснуллина было принято решение об участии федерального бюджета на 50%. Увеличение доли частных партнеров и республики на 16 процентных пунктов (с 50 до 66%) в конечном итоге приведет к тому, что эти расходы лягут на республику. Но мы не намерены увеличивать стоимость проезда по мосту [для окупаемости проекта], чтобы она не стала запредельной, а проезд легкого транспорта должен быть бесплатным. Мы же строим мост не для того, чтобы снимать деньги с людей.
Я надеюсь, что и президент, и правительство, которые поддерживают этот проект, поставят окончательную точку [в этом споре]. 12 млрд руб., которые требуются из федерального бюджета дополнительно (при его доли участия не 33%, а 50%. — РБК), не та сумма, из-за которой надо такие проекты останавливать. В этом году Минтранс обещает начать финансировать этот проект в этом году, выделив 4,5 млрд руб.
Про вывоз угля из Якутии
К 2025 году якутские компании могут добывать больше 60 млн т угля [в год]. Основная проблема — провозные способности системы железных дорог для экспорта угля. Мы привлекли инвесторов [для разработки Эльгинского месторождения и месторождений «Колмара»], и компании строго выполняют те обязательства, которые они брали при начале этих проектов, в том числе по резкому росту добычи. Мы действуем в рамках поручений, которые были даны президентом по развитию угольной промышленности (летом 2018 года Владимир Путин призвал наращивать присутствие России на мировом угольном рынке, для этого нужно удвоить объем поставок в восточном направлении к 2025 году до 200 млн т. — РБК).
А сегодня им говорят: «Ребята, вы начинаете нам мешать вывозить уголь с Кузбасса, Бурятии и Хакасии. Вы почему так много угля добываете?» Для меня это малопонятный подход.
Я постоянно разговариваю с акционерами («А-Проперти» Альберта Авдоляна. — РБК) и руководством «Эльгаугля». Железная дорога, которую хочет строить «А-Проперти» от Эльги до Охотского моря, не от хорошей жизни. Если бы БАМ и Транссибирское направление полностью справлялись с вывозом угля с Эльгинского месторождения, этот вопрос вообще бы не вставал.
Они просят, чтобы вывозили их продукцию. Даже если бы частная железная дорога не строилась, РЖД обязаны вывозить эти грузы — по всем соглашениям, которые существуют в стране. Я знаю, что сейчас пытаются задним числом поменять документ и сказать, что раз в 2020 году Эльга вывозила только 5 млн т, значит, столько она и должна экспортировать в будущем. Но весной 2020 года у компании поменялся акционер, и сейчас идет взрывной рост добычи. В этом году она вырастет до 16 млн т, в 2022 году будет 25 млн т, а уже в 2023 году — 30 млн т. Сейчас там уже сделаны огромные вложения в приобретение техники, строится несколько обогатительных фабрик.
Продукция «Эльгаугля» и «Колмара» всегда будет востребована на мировом рынке. Это коксующийся уголь лучших марок. Благодаря ему Россия сегодня уже завоевывает китайский рынок по этим маркам, который всегда был для нас закрыт из-за угля из Австралии. Мы можем реально выйти на огромный рынок на многие десятилетия вперед. Я считаю абсолютно недопустимым и негосударственным поднимать тут какую-то возню [из-за провоза грузов по БАМу].
С учетом преференциального налогового режима региональных инвестиционных проектов («Эльгауголь»), а также налоговых льгот по проектам группы «Колмар» в рамках ТОР «Южная Якутия» доля угольной отрасли в бюджетных доходах региона занимает пока чуть больше 1,5%. Но в ближайшие годы, особенно с увеличением объемов и завершением льготного режима инвестиционной фазы, эта доля, конечно, будет гораздо выше, в первую очередь за счет «Колмара» и «Эльгаугля».
Тематический проект о российской винодельческой культуре, вине и спиртных напитках
